У Максима Суханова счастливый природный дар — неподражательная странность. Профессиональная привычка иного актера всегда и везде презентовать свое «я в предлагаемых обстоятельствах» чревата скорой зрительской усталостью от докучливого и малосодержательного присутствия этого «я», зачастую пустоватого. Суханов — решительно другой случай; его «я» настолько оригинально и выразительно, что притягивает и даже завораживает. Волнует своей небанальной живой жизнью даже тогда, когда оказывается в скучноватом мирке второсортной мелодрамы («Женщин обижать не рекомендуется») или в евроремонтном пространстве слишком чистого жанрового заимствования — как в триллере «24 часа», где он сыграл приговоренного к смерти киллера, одну из первых своих больших ролей в кино.
Впрочем, начинать разговор про артиста Суханова с упоминания его киноработ — несправедливо и противозаконно: он состоялся в первую очередь как артист театральный. В театре он хранит свой главный капитал; в театре ярко бликует его персональная актерская загадка, сигнализируя о потаенных смыслах, которые не проговариваются в репликах, не транслируются мимикой и жестом — только угадываются, но угадываются наверняка: его герой всегда знает и чувствует больше и глубже, чем делает вид. Кроме того, именно в театре Суханов нашел заинтересованного и преданного режиссера — Владимира Мирзоева, для которого сам стал талисманом и который уже много лет прицельно ставит на него главные пьесы мирового репертуара. Мирзоевские спектакли, где из классического текста всякий раз сооружается подкидная доска для головокружительного прыжка режиссера-выдумщика, имеют сторонников и противников, однако даже последние признают необыкновенность Суханова, обеспеченную его «физикой», тонким чувством гротеска и ограненную отличной школой.
У него диковинный голос — глухой, с вяловатыми, почти аутичными интонациями, притом безусловно мужской. Замечательная пластика, которую можно определить как упругую расслабленность: в его самом спокойном и невинном, с ленцой, движении — упрятана сила, а если надо по роли — то и угроза. Несомненная сила — и в его взгляде; сила эта опять же не агрессивная, не колюще-режущая, не бьющая наотмашь — она у Суханова парадоксального свойства: обволакивающая. Но в оборот берущая железно.
Валерий Тодоровский это отлично разглядел в сценических работах актера — и использовал в «Стране глухих», с которой у Суханова в кино все и началось всерьез. Там от его глухого мафиозо по кличке Свинья исходила кожей ощутимая опасность — и в то же время он был по-детски беззащитен, этот крупный человек, бритоголовый и косноязыкий, чья жестокость — уродливый ответ миру на то, как сам мир обошелся с ним.
Свинья — пускай персонаж и не главный — был Суханову в рост, что с ним в кино до сих пор случается, увы, редко. Другая показательная редкость из сравнительно недавнего — загадочный Профессор в режиссерском дебюте Ренаты Литвиновой «Богиня: как я полюбила». Суханов и Литвинова, вне всякого сомнения, художественно соприродны, и значит — кому ж, как не ему, воплощать ее причудливые грезы про некоего «выдающегося ученого» с повадками опустившегося наркомана, при помощи магического эликсира вхожего в потусторонний мир? То, что у другого выглядело бы претензией бог знает на что и многозначительной выспренностью, у Суханова оказалось не вызывающей вопросов и совсем не манерной сутью; литвиновское безумие он освоил и присвоил, как родное.
Задачи поскромнее ему неинтересны, лепить типажи в песочнице поточного мейнстрима не его удел, зарабатывать таким образом на жизнь он, по счастью, не обречен — слава богу, в бизнесе, причем серьезном, Суханов удачлив (еще одно неактерское свойство). Если же судьба кривыми дорожками его в такие истории заносит, он, как правило, пытается вырваться за флажки, но историям от этого радости мало: фильмы идут трещинами, ползут по швам — Суханов ведь из другого, не вполне человеческого мира.
Недаром он уже дважды сыграл Сталина.
Циликин Д. // Актеры настоящего. «Сеанс», «Амфора». 2008