Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
В. В. ЛУЖСКОМУ
[После 24 марта 1925 г. Москва]
Дорогой Василий Васильевич! Н. Н. Арбатов сильно болен и потерял трудоспособность (склероз мозга). Его сестра просит научить ее: как и где хлопотать о пенсии. Вероятно, кто-нибудь из нашей администрации знает ходы и может объяснить ей, что надо делать. Беспокою Вас, так как боюсь, что обращение чужого человека к Подобеду или другим не вызовет того внимания, которого требует случай. Простите за беспокойство. Знаю, как Вы заняты.
Ваш К. Алексеев
В. В. ЛУЖСКОМУ
[До 29 августа 1926 г. Дарьино]
Дорогой Вас. Вас.! По-моему, по делам воинской повинности (Ливанов, Лифанов и Комиссаров) — не делается того, что нужно. Я сравниваю с теми хлопотами, которые предприняты Остроградским в нашей Оперной студии по освобождению 2 певцов. Хлопоты начались давно и длятся долго. По-видимому, Ваш любимец Подобед (шучу) — тоже не желает поторопиться в этом страшно спешном деле. А ведь для театра это не шутка. Потерять единственного Керубино! Я теряю голову — кем его заменить. Женщиной! Да разве на это пойдет Головин? Кем же?
Кроме того: и в данном случае скажут (и не без оснований), что мы, Худ. театр, жестокие люди, эгоисты, мало заботящиеся о молодежи. А ведь наша молодежь хорошая. Она голодает, когда нужно театру. Надо же и нам помочь ей, когда им нужна наша услуга. За недостаточное усердие в этом направлении нас (и Вас — в частности) будут жестоко осуждать горячие молодые темпераменты. И они будут правы. А Про! Ведь он на службе! Или это синекура. Я только и мирился с этим хамом потому, что он может спасать кого-то. Если нет, то я буду настаивать, чтоб его близко не подпускали к театру. Довольно нам одного Любицкого.
Послушайте моего совета. Поручите мужчине, а не бабе Подобеду и не хаму Про ведать этим делом. Может быть, это сделает Сергей Алекс. Трушников. Можно (не по телефону) спросить Малиновскую. Словом, ради Бога, прикрикните на лентяев и лежебок, чтоб спасти молодежь. Я бы это сделал сам, но уезжаю и чувствую, что должен уехать, чтоб быть в состоянии работать хорошо. Не сердитесь.
Обнимаю. Ваш К. Станиславский
В. В. ЛУЖСКОМУ
3 сентября 1926 г.
[Дарьино]
Дорогой Василий Васильевич!
Отвечаю по пунктам. Простите за бумагу. Забыл привезти хорошей. Про. Дело не в том, что я его не люблю (а Вы разве любите? Странный же у Вас вкус). Я его готов обнимать и сажать на почетное место в буфете. Если только он освободит молодежь. Но если он существует в театре, чтоб есть в столовой и просить контрамарки на генер. репетиции — и Вы согласитесь, что лучше его выставить.
Итак, пусть существует, лишь бы освободил молодежь.
Колосковскую очередную гадость с «Фигаро» надо бы поместить в «Смехача» (как Вам нравится это название?). Как бы мне хотелось этому мерзавцу доставить «Плакача» (простите за советскую остроту). Если «Д. Ваню» запретят, — я не заплачу. Управ. делами Комиссаров? Отлично! Только скажите, чтоб он снял свои «тормоза Вестинхауза» .
Подобед, конечно, заслуживает всяких почестей за Музей.
<...> Слава Богу, попала на свое место К. О., попали на свои места Комиссаров и Подобед. И в этом деле пусть Высший совет установит известный порядок.
<...>
Ваш К. Станиславский
Станиславский К. Собраний сочинений: в 9 т. Т. 9. Письма — 1938. М.: Искусство, 1999.