Идея моего коллектива была ясна: у производственного станка загрузить себя учебой — ставить «Железную пяту»!

Возражать Д. И. Лещенко было нелепо; все его речи зву­чали непониманием сдвигов, происходящих в кино, и я счел наиболее практичным перейти к тактическому маневрированию.

Школа в новом помещении стала крепче, и с коллективной помощью учащихся я чувствовал себя сильней.

Надо было продолжать прерванную учебу и переходить к срочной организации инструкторского состава, чтобы опять итти в производственное наступление.

Трехмесячный перерыв в занятиях, конечно, расстроил ряды не только моего класса. Преподаватели и ученики плохо вери­ли в близкое начало занятий, а потому официальное извещение о возобновлении работы школы, появившееся в газетах, хотя и привлекало энтузиастов, но далеко не в том количе­стве, как в сентябре 1919 года.

Мой класс пострадал менее других, так как я и в прошлом старался отбирать молодежь, крепко желающую работать в кино; но все же на первые беседы пришло не более полови­ны моих натурщиков.

Сидели: бритый серьезный моряк Подобед; улыбающийся, с вечно смеющимися карими глазами Леня Оболенский: ни­когда не унывающий обладатель задорного носа Ваня Беля­ков; общий любимец, выручавший своими рецептами проголо­давшихся товарищей, доктор Сергей Федорович Шишко и его очаровательная жена Клодницкая; миниатюрная, изящная Нина Шатерникова; «характерная» Чекулаева; «король арапов» Виш­няк, которому единогласно, вне конкурса, была отдана роль молодого кулака в сценарии «Серп и молот»; ширококостный Горчилин, великолепная натура для скульптора, создающего образы рабочего с молотом, киркой или знаменем на бар­рикаде.

Здесь же присутствовали: Комаров-Лаврентьев; высокая изящная блондинка Карлова, которой так к лицу были салонные роли (она очень огорчалась, бедняжка, и уверяла меня, что природа зло над лей посмеялась, наградив внеш­ностью, несоответствующей «моменту»); Кленовская, с красивыми, немного испуганными глазами, тихая, робкая, но систе­матически доказывающая, что «в тихом омуте черти водятся».

Вот они были предо мной и слушали рассказы о прошед­ших бедах и будущих испытаниях; все были взволнованы по­становлением о проверочных испытаниях, хотя в моем классе был очень небольшой процент сомнительных.

На следующий вечер было назначено мое сообщение о монтаже.

<…>

Для того, чтобы быть постановщиком, считали мы, необхо­димо обладать фантазией и художественным вкусом. Обяза­тельно нужно иметь художественное или театральное образование, темперамент.

Все задания и занятия в обязательном порядке протоколиру­ются в журнале, который ведется секретарем мастерской под наблюдением ее руководителя.

Одновременно ведутся журналы постановщиков, куда вно­сятся все работы, наблюдения и задания ответственного руко­водителя мастерской.

Ежемесячная сводка журналов даст нам возможность вы­пускать бюллетень, знакомясь с которым, другие мастерские будут в курсе работ мастерской постановщиков.

В 1920 году испытательные периоды в мастерских натурщи­ков и постановщиков были очень сложны и продолжительны.

В программу испытательного периода входило представле­ние двух тем — своей и заимствованной, планы их инсцениро­вок, монтажные расчеты, фотоэскизы натурных мест съемки, эскизы расстановки мебели в декорациях, световые примерки и указания и т. п.

Требовались познания в истории искусств, прикладных ис­кусствах и отчасти в музееведении, знакомство с театром, ли­тературой — русской и иностранной.

Испытательный период заключали беседы о психоанализе, фантазии и темпераменте.

Для организации торжества в честь первой годовщины су­ществования школы была создана цензурно-художественная комиссия, в состав которой в помощь мне учащиеся выделили Пудовкина, Вишняка, Подобеда и Шишко.

Признали желательным следующий план:

1. Опыты репетиционных эскизов в исполнении учащихся.

2. Показ серии сценарных отрывков на социальные темы (по произведениям Джека Лондона), объединенных в постановке «Железная пята».

3. Демонстрация фильма «В дни борьбы».

4. Физкультурные экзерсисы, художественные киношаржи, гротески, пародии, фехтование и пр.

Н. Иезуитов в своей книге «Пудовкин» рассказывает об этом вечере, ошибочно датируя его 1 мая. На самом деле ве­чер состоялся в день годовщины открытия школы — 1 сен­тября.

Гардин В. Воспоминания. Т. 1: 1912-1921. М.: Госкиноиздат, 1949. С. 191, 210.