<…> Нужно избирать и показывать со сцены такие темы, сюжеты и образы, чтобы трепетал в зрительном зале жизнерадостный подъём. Ни в театре, ни в кино наши режиссёры не добиваются этого. Вот «Новый Вавилон».
Фильма эта так выстроена, что в одной части, где «разлагается буржуазия», у любителей порнографических картинок слюнки текут, но кадрам, где действуют коммунары, сопутствует туман, темнота, слякоть…
Думаешь: а где же то, с чем родилась песнь Интернационала, где то бодрое восхищение и подъём в минуты выступления вождей Коммуны и в дни неустанной работы борющихся за Коммуну энтузиастов революции?
Хотя работы С. Эйзенштейна (этого первача в кино-маэстрии) сделаны значительно крепче, чем то, что показали нам «фэксы», но и его «Октябрь» обнаружил ошибку в тех частях, где он не вкомпоновал в фильму «звёздного неба», ряда обозначений тем мечтаниям, которых в каждой революции так же много, как и крови.
С. Эйзенштейн не включил тему о «мечте», помогающей человечеству «предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни». И даже не страшен, так писал когда-то Писарев, «разлад между мечтой и действительностью… если только мечтающая личность серьёзно верит в свою мечту, внимательно вглядываясь в жизнь, сравнивает свои наблюдения с своими воздушными замками» (у Ленина это теория, проверенная на практике).
Фильма С.Эйзенштейна внутренне сделана очень значительно, она сделана в высшей степени искренне, но при просмотре фильмы овладевает нами досада: как это случилось, что автор фильмы не включил в неё ряд кадров, где бы прошла эта тема о мечте революционера?
Эта тема вскрыла бы элементы той героики, которые всегда в подлинных революционерах спаяны с элементами некоей революционной «романтики».
Вс. Мейерхольд. Реконструкция театра. Л.-М., Теакинопечать, 1930.