Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Не обладая блестящей эрудицией, позволяющей делать широкие обобщения, но наделенный способностью острого критического анализа, я не буду пытаться говорить сейчас о творческом пути Льва Владимировича Кулешова, о его значении в деле развития киноискусства.
Мне хочется просто сказать несколько слов о человеке, с которым меня связывали долгие годы, годы увлечений, радостей и огорчений, сбывшихся и несбывшихся надежд, счастливые годы нашей молодости.
Мне было двадцать лет, когда мы встретились.
Лев Владимирович был на несколько лет старше.
И неизмеримо старше меня он был по работе в кинематографии.
И если я тогда был только новобранцем, то Кулешов был уже маршалом и своим «Мистером Вестом» успел прорвать фронт старой кинематографии.
Тем не менее дни и недели, месяцы и годы мы проводили вместе.
На студни, дома, во многих поездках.
Бывает так — вы знаете человека по его делам, по его научным трудам, по его книгам или картинам. Потом вы встречаетесь с ним, и вас невольно охватывает чувство недоумения. Как? Вот это и есть тот человек, встречи с которым вы так жадно искали; человек, поразивший вас заочно, оказывается пресным, скучным, неинтересным.
Этого никогда не бывало с Кулешовым. Знавшие его ранее только по его картинам, читавшие его статьи (я говорю о том времени, когда не было еще его книг) или просто слышавшие о нем всегда при личной встрече тут же подпадали под власть его огромного обаяния, бывали захвачены остротой его суждений, с напряженным вниманием следили за течением его мысли.
Кулешов был необыкновенно интересным человеком. Отдав всю свою жизнь кинематографу, он мог страстно увлекаться и охотой, и автомобилями, и собаками.
И на все он смотрел под каким-то своим особым углом зрения, и когда вы пытались смотреть на людей, на события, на мир его глазами, мир поворачивался к вам совершенно неведомой стороной и расцветал невиданными красками.
Человек резких контрастов, человек большой душевной нежности, он бывал; подчас грубым.
Человек большой целеустремленности, твердый и непримиримый, он становился, иногда капризным.
И во всем он был интересен.
Во всем.
Даже в своих ошибках.
И вот сейчас, размышляя о Кулешове, я думаю о нем не только как о блестящем теоретике и практике кинематографа, внесшем неоценимый вклад в наше искусство, я думаю о нем как о человеке, учителе, друге, прошедшем хороший и большой путь. Прошедшем...
Да нет! Не хочется говорить о Кулешове «прошедшем».
Я вижу Кулешова мчащимся на его машине. Это сложная и трудная дорога. Неожиданно возникают препятствия. Их нельзя объезжать. Надо пробиваться.
Машину заносит на поворотах, вскидывает на рытвинах и ухабах. И чтобы довести ее до желанной цели, надо твердо держать баранку.
Но насколько же это интереснее, чем спокойненько катить по прямой автостраде, надежно покрытой серым асфальтом.
Тем более если водитель в совершенстве владеет своей машиной.
Файт А. Жизнь, отданная кино // Искусство кино. 1970. № 7. С. 147.