Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Мейерхольд был первым из крупных деятелей русского театра, заинтересовавшихся кинематографом не как средством репродуцирования своих театральных замыслов, а как особым, самостоятельным видом творчества.
Он дал согласие на постановку ряда фильмов в «Русской золотой серии» потому, что он захотел выяснить художественные возможности кино, к творческой практике которого у него было самое отрицательное отношение. И его работа по экранизации романа О. Уайльда имела своей целью прежде всего исследование этих возможностей.
Первоначально Вс. Мейерхольд предполагал осуществить целый ряд фильмов — кроме «Портрета Дориана Грея» были анонсированы в его постановке также «Человек, который смеется» по В. Гюго, «Джиоконда» по Д’Аннунцио и «Сильный человек» по Ст. Пшибышевскому. Однако из этой серии были осуществлены только два фильма — «Портрет Дориана Грея» и «Сильный человек». При этом второй фильм, о котором сохранилось очень мало сведений, был, вероятно, поставлен не Мейерхольдом, а под его руководством В. Висковским.
Можно предполагать, что отказ от первоначального замысла создания четырех фильмов был вызван тем, что результаты работы не удовлетворяли Мейерхольда, или же тем, что фирма «Тиман и Рейнгарт» отказалась от сотрудничества с ним, так как стоившая очень дорого постановка «Портрета Дориана Грея» не оправдала себя в коммерческом отношении.
Приход Вс. Мейерхольда в кинематограф в 1915 году явился сенсацией для театральных и кинематографических деятелей, а неуспех «Портрета Дориана Грея» — поводом для злорадных выступлений его врагов в театральной прессе и конкурентов фирмы «Тиман и Рейнгарт» в прессе кинематографической.
Между тем постановка Мейерхольда оказала заметное влияние на кинематограф предреволюционных лет. Это влияние сказалось на творчестве целого ряда кинорежиссеров — Я. Протазанова, А. Уральского, В. Висковского, А. Волкова и других. И не случайно, что кинематографическая критика через год после выхода «Портрета Дориана Грея» на экраны определяла его как этапный фильм в развитии русского кино и отмечала его влияние на такие картины, как «Пиковая дама» Я. Протазанова, «Хвала безумию» А. Уральского.
Что же нового принес фильм Мейерхольда «Портрет Дориана Грея» в русскую кинематографию?
Фильм Вс. Мейерхольда «Портрет Дориана Грея» принес понимание кино как искусства в значительной мере изобразительного. Уделяя огромное внимание работе с актером, Мейерхольд искал особые средства кинематографической светописи, новых впечатляющих в изобразительном отношении живописных кинематографических мизансцен. И надо сказать, что его совместная работа с художником В. Е. Егоровым и оператором А. А. Левицким подняла изобразительную культуру фильма на огромную высоту.
Новым было в фильме Вс. Мейерхольда и более глубокое понимание специфики актерского творчества в немом кино. В то время когда Мейерхольд поставил «Портрет Дориана Грея», актеры играли в кино так же, как и в театре, учитывая только необходимость более сдержанного жеста и мимики.
Мейерхольд был первым, кто осознал значение ритмического элемента в игре для немого фильма. И не лишено вероятности, что то новое в актерском исполнении, что продемонстрировали в «Портрете Дориана Грея» сам Мейерхольд, игравший роль лорда Генри, и его ученик Г. Энритон, игравший роль художника Холлуорда, повлияло в дальнейшем на поиски крупнейшего русского киноактера тех лет И. Мозжухина.
Работая над экранизацией «Портрета Дориана Грея», Мейерхольд совершил одну ошибку — он попытался в немом фильме нормального метража передать всю фабулу романа. Это ему не удалось. Тем более что средствами монтажного изложения действия он еще не владел.
Поэтому фильм превратился в киноиллюстрацию романа, вернее, важнейших его эпизодов, выстроенных в хронологической последовательности. Но тем не менее фильм, как мы уже отмечали, оказал большое влияние на развитие русской дореволюционной кинорежиссуры.
Гинзбург С. Вс. Мейерхольд. «Портрет Дориана Грея» // Из истории кино.
Документы и материалы. Вып. 6. М.: Искусство. 1965. С. 15-24.