Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
«Чудо» Петрова- Бытова
Стенограмма выступления

Я бы предпочел говорить не первым, потому что картина несомненно вызовет полемику, и мне хотелось бы в ней участвовать. Но раз мне предоставили слово, скажу.

Мне кажется, прежде всего, что эта картина в очень большой степени выразила и сильные и слабые стороны режиссера Петрова-Бытова. Я начну со слабых сторон. Когда он начал работу над «Чудом», я пытался добиться от него, когда происходят события, развивающиеся в картине. Долго он не мог ответить на вопрос и наконец сказал, что начинаются они перед революцией 1905 года и заканчиваются в 1908-м. Тогда я попросил режиссера заняться внимательным и доскональным изучением исторических, иконографических и иных материалов. Он, однако, моей просьбе не внял. В этом и сказалась главная слабость его как режиссера.

Постоянное нежелание Петрова-Бытова изучать источники оборачивается пренебрежением к конкретной исторической обстановке и приводит к абстрактности, несовместимой с реалистическим искусством. Конечно, то, что мы видим в картине, — это какое-то время перед революцией 1905 года, если можно так выразиться, «горьковское время», но когда именно все происходит, точно определить невозможно. Между тем мы знаем, что перед революцией 1905 года и вскоре после нее каждый год резко отличался от предыдущего и последующего, каждый год очень менял политическую, историческую, культурную обстановку в стране. Так же трудно определить в этой картине и расстановку политических сил. Революция отражена несомненно, но какие этапы ее, сказать чрезвычайно трудно, просто невозможно. Картина не показывает и тактики революционеров, да и сами они охарактеризованы слабо. Есть, правда, надпись, говорящая о большевиках. Ничего противодействующего этой надписи нет, но ничто в самом действии ее и не подтверждает. Абстрактность «Чуда» проявляется не только в отсутствии конкретной исторической обстановки, но и в том, что в картине не показаны конкретные формы революционной борьбы. И, конечно же, это не случайные погрешности. Таков метод работы режиссера, не заинтересованного в детализации исторических событий, тактики революции.

Слабость вещи — и в том, что художник работает на одном пафосе, пишет все крупными, характерными мазками и мало останавливается на психологических моментах. Не передавая чувств, вызываемых в людях приходом весны, он просто монтирует весенние пейзажи. Ощущение космического слияния человека с окружающим миром — а это было задумано — тоже подменено монтажом пейзажей. Психологические моменты решаются режиссером излишне прямолинейно, примитивно. Пейзажные вставки — путь недостаточно серьезный и глубокий. Я хочу подчеркнуть эти слабые места ленты и слабости самого режиссерского метода Петрова-Бытова, потому что такие серьезные недостатки, как невнимание к исторической обстановке, к человеческой психологии, могут заслонить и существенные достоинства «Чуда». Петрову-Бытову нужно над этим задуматься.

Этот режиссер имеет свою, органическую для него тему, более того, именно ему присущее отношение к миру. Его постоянная тема — это человек, распрямляющий спину, вырывающийся из темноты. Этот образ постоянно волнует Петрова-Бытова. Мы встречаемся с ним и в «Каине и Артеме», и в последней картине, которую обсуждаем сегодня. Его главный герой — темный рабочий, на него давит религия, и он должен сбросить с себя ее тяжелый груз. Я ощущаю эти стихийные поиски режиссером своей темы, своего образа. И очень ими дорожу. Чрезвычайно важно, когда художнику есть что сказать. В театре и кинематографии очень много людей, которым нечего сказать, хотя они, может быть, и знают, как сказать.

У Петрова-Бытова, повторяю, есть это что, и его «Чудо» в новой редакции тоже говорит свое слово о человеке, распрямляющем спину. Следующий вопрос, который я хочу поставить, — это выражение страсти человеческой. И здесь получилось своеобразное противоречие. С одной стороны, пренебрежение Петрова-Бытова к истории, и в частности к истории культуры... С другой — горячая заинтересованность режиссера именно культурными запросами человечества, освобождением его от религии. Петров-Бытов хотел говорить не о церковности, не о клерикализме, но о понимании действительности, как действительности, построенной на чуде, вне социально-исторической закономерности, то есть именно о самом существе религиозного мироощущения. Это очень хорошо.

И какая же это сложная психологическая тема! В заслугу Петрову-Бытову нужно поставить и то, что в картине об этом говорится не теоретически, но с истинным пафосом исканий и мучений. И, надо сказать, это получилось. Монолог Гардина в церкви с этой точки зрения и любопытен, и значителен. То же самое можно сказать и о сцене Гардина в кабаке. Это заслуживает серьезного внимания и поощрения, потому что в наших картинах страсть раздумья ощущается редко. Петрову-Бытову это дано, и нельзя это недооценивать. Поэтому картина и противоречива, что, с одной стороны, во многом сказываются в ней слабости режиссера, с другой — частично реализованные возможности большой его силы. Подкупает темперамент, с которым выражено желание духовного освобождения, темперамент, проявляющийся в страстной борьбе за культуру против темноты и невежества. Это в картине есть, и это должно захватить зрителя. Это доказывает, что бесспорно имеем дело с художником, которому есть что сказать, — он ставит перед собой большие задачи и обладает таким темпераментом, что мог бы их выполнить. Но... Человек, который в искусстве так ратует за освобождение от косности, сам грешит ею, не желая приобрести необходимые для реализации его замысла исторические познания. В этой картине, как и в других, Петров-Бытов шел от нутра, считая это достаточным, что и привело к печальным последствиям. Я уж говорил о них. Недавно я прочел в одном сборнике, как Горький, узнав о задуманном Леонидом Андреевым новом произведении, дал ему длинный список исторических исследований, трактатов и прочих материалов, настоятельно рекомендуя их прочесть. Андреев сказал, что совет ему только помешает, он чувствует то, о чем хочет писать, а если начнет читать, это только собьет его. Метод Петрова-Бытова — это, увы, метод не Максима Горького, а скорее — Леонида Андреева. И это очень грустно, потому что режиссеру очень многое дано для того, чтобы следовать методу Горького. На таком абстрактном, излишне общем ощущении действительности, мира работать в искусстве нельзя. Эта картина обнаруживает слабость «нутряного» метода. Но самой большой ошибкой, которую мы могли бы допустить, если бы за бросающимися в глаза ляпсусами, за неисторичностью картины, за тем, что в ней не показана конкретно-революционная тактика, и другими ее недостатками, забыли бы об ее сердцевине, ее основной направленности. Картину очень легко критиковать за частности, но мы не имеем права за этими частностями, пусть и существенными, упустить главное. Что же касается актеров, здесь можно говорить лишь о двоих — Симонове и Гардине. Образ Симонова, независимо от исполнителя, задуман неверно, он даже драматургически слаб. Внешняя пассивность героя и внутренний огромный протест словно бы обещали многое. Но слишком большой нажим сделан на пассивность, на страдальчество. Даже жизнерадостность, живущая в этом изувеченном человеке, не раскрыта, не говоря уже о протесте, или раскрыта не до конца. Зато роль Гардина — несомненная удача и картины, и режиссера, и самого актера. Прежде всего он очень разнообразен и в «Чуде», как всегда, не повторяет самого себя. Разнообразен даже физиологически. Это уже пятый старик, сыгранный Гардиным, и каждый раз у него получается совершенно новый старик. Так и в «Чуде». В немом кинематографе ему удался ряд очень существенных монологов, где выражена истинная страсть раздумья. Это чрезвычайно важно, и об этом нужно говорить во весь голос.

1934

Пиотровский А. «Чудо» // Адриан Пиотровский. Театр. Кино. Жизнь. Л., Искусство,

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera