Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
[17 августа 1907 г.]
Ваше превосходительство, высокоуважаемый Владимир Аркадьевич!
Вчера, 16 августа, на репетиции комедии «Много шуму из ничего» ко мне подошла г-жа Гзовская, играющая центральную роль в пьесе, и заявила, что бросает службу в Малом театре и переходит в Художественный, мотивируя свой уход тем, что все пять лет (три в школе и два на сцене) она бесплодно томилась, тосковала и рвалась неудовлетворенной душой, сама не зная куда и почему. И только в это лето благодаря Станиславскому, проходившему с нею роль Психеи, она наконец прозрела и поняла, что такое настоящее искусство. Станиславский в свою очередь видит в ней тот идеал, которому он может с полным успехом передать свои художественные принципы. На это я ей ответил: «Что ж, рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше». — «О, не подумайте, — сказала она, — чтобы мною руководило корыстное чувство, — нет! Я иду на самое скромное жалованье и, конечно, буду только на выходах, но мне только бы быть в этом театре и пользоваться советами Станиславского. Он сам приедет к вам и все объяснит». Я спросил ее: «Это ваше бесповоротное решение?» — «Да», — она ответила. Тогда я пожал ее руки и, пожелав ей всего наилучшего и полного успеха, прибавил, что Константину Сергеевичу незачем приезжать ко мне и объясняться, так как все ясно и без объяснений.
Я тотчас же осведомил об этом Вл. Алекс., который предупредил меня вскоре после моего приезда о предстоящем заявлении г-жи Гзовской, а он догадывался об этом, так как был вместе с ними в Кисловодске. Он взялся поговорить с ней и надеялся отговорить ее. На другой день он вызвал ее в школу, где была репетиция (сцена Малого театра еще не готова, и мы начнем в нем наши репетиции только с завтрашнего дня, т. е. с 18 августа), и в приемной беседовал с ней. Результатом этой беседы было письмо, написанное ею тут же, в котором она писала, что передумала и остается на этот сезон в императорском театре, не имея нравственно права покинуть его так внезапно. Я выразил ей свое удовольствие по поводу такого решения, но прибавил, что теперь я не могу доверить ей одной исполнение ролей ее репертуара и назначу других артисток играть с нею в очередь. Нелидов потом стал меня отговаривать от этого, предлагая назначить только дублерок. На это я сказал, что назначаю именно очередь и именно потому, что я не могу подвергать театр всякой случайности и капризам кого бы то ни было; я не могу ввиду ее поступка быть спокойным ни за один спектакль, в котором она участвует. Дублерство в центральных ролях недопустимо. Дублер получает очень ограниченное число репетиций (а у нас их и так немного), и ему придется играть, может быть, спустя месяц после этих репетиций, так разве он может поддержать ансамбль пьесы.
Теперь ввиду крайней необходимости назначить очередь и чтобы обе артистки получили бы достаточное число репетиции для надлежащей подготовки, я вынужден ходатайствовать перед вашим превосходительством о разрешении отложить открытие театра на 5 сентября.
С истинным почтением и всегдашней преданностью имею честь быть вашего превосходительства покорнейшим слугой
А. Ленский
Р. S. Прилагаю расписание наших репетиций, из которого Вы увидите, что мы не теряем часа даром.
Ленский А. Статьи. Письма. Записки. М.: Искусство, 1950. С. 273-275.