Погожим летним деньком к областному центру Бугорску подкатило стильное черное авто, на каких чаще ездят холостяки. За рулем блестящей «трешки»-троечки с московскими номерами сидел, понятное дело, Селифан, любитель зарядить что-нибудь поэтическое, а в магнитоле надрывался Чайковский. В салоне же экипажа отдыхал Павел Иванович Чичиков (Евгений Цыганов), человек исключительно обходительный и, кроме того, инспектор Министерства культуры с поручением по розыску в русской провинции покойников, которые в силу своей значимости для отчизны были бы достойны мест на лучших столичных кладбищах — от Донского и Троекуровского до Ваганьковского и Новодевичьего — везде, везде московские реновации предоставили возможности для свежих захоронений. Свято место не должно быть пусто — и вот Чичиков в Бугорске, здесь же и вечно живые Манилов, Собакевич, Коробочка, Ноздрев, Мижуев, а также все прочие, хорошо знакомые по поэме Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души», к первому тому которой Григорий Константинопольский приписал, не особо стесняясь, второй (так в рекламе) — взамен когда-то сгоревшего. И ничего, что его второй том — почти как гоголевский первый, не сиквел, а все больше кавер-версия, ремейк в обстоятельствах современной русской жизни. Судя по опыту «Грозы» (2019), ремейки Константинопольского уже давно стоит выделить в отдельный род отечественного кинематографа.

<...>

Новый Чичиков в интерпретации Константинопольского и Цыганова, увы, подрастерял таинственность (все-таки для Гоголя в дьявольском мерцании главного героя был большой смысл), но зато обрел понятную для современников биографию — оказался упрямым спутником перемен, пережитых страной: имел в начале 1990-х ларек и прогорел, скупал ваучеры за водку и лишился всего, обналичивал валюту и был обут, сделал состояние в 2014-м на «санкционке», но чуть не сел из-за партнера. Герой Цыганова понятен, в остальном же буйная фантазия Константинопольского отвечает духу гоголевского гротеска. А с него, как известно, и начинается история отечественного реализма. И то, что Константинопольский так лихо вписывает в текст своих «Мертвых душ» современников — от Авдотьи Смирновой и Захара Прилепина до Максима Галкина и Никаса Сафронова, кого на правах упоминания, а кого и в виде камео,— в этом контексте не должно удивлять. Пространство поэмы расширяется, превращаясь в реальность русской жизни. Или, может быть, русской смерти, помня о которой — все там будут — Чичиков пытается продать провинциальным чиновникам почетные места на столичных кладбищах, хоть даже у самой Кремлевской стены.

Степанов В. Общество бессмертных героев // Коммерсантъ Weekend. № 43. 18.12.2020