Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Памяти Александра Кайдановского
«Я уверен, что Александр был одним из самых блестящих актеров нашего времени»

 «Простая смерть» — так назвал свой дипломный фильм по повести Льва Толстого Александр Кайдановский. С тех пор прошло всего около десятка лет, и трудно вообразить, что эту красивую аскетичную ленту, пронизанную мистикой и медитацией, приходи-лось защищать на Госкомиссии от обвинений в неслыханном физиологизме. Именитые режиссеры с болью в глазах отрепетированно твердили о том, как их ранят кощунства и нравственные бестактности, допущенные автором. Но были уже горбачевские времена, и «Простую смерть» не только не положили на полку, но даже послали на Каннский фестиваль.

Тарковский в «Сталкере» подарил ему прекрасную и мучительную роль, которая вошла в избранную иконографию мирового кино. После этого фильма уже не оставалось сомнений в том, что Кайдановский — харизматическая личность. Но актерская репутация его сложилась гораздо раньше «Сталкера», а режиссерская — гораздо позже, и лишь все это вместе взятое, и то не до конца, обнаруживает масштаб его личности.

Масштаб, о котором многие, в том числе за границей, интуитивно, но безошибочно догадывались. Он уже в 70-е годы стал у себя на родине культовым актером. Дело было не только в его выразительной внешности и сильном драматическом даре. Мода на духовный аристократизм тогда выражалась в эстетической реабилитации «белогвардейских» мотивов. «Свой среди чужих, чужой среди своих» — только один этот фильм вызвал к жизни несколько моделей «аристократического поведения», — увы — выродившихся в дальнейшем в карикатуру. Кайдановский, тоже участвовавший в этой картине, еще в ту пору сумел иронически стилизовать свой имидж. Он был равнодушен не только к генеалогии и зову предков, но вообще — к почве и тому, что на ней про-израстает. Ему были свойственны благородство интеллекта и почти полное отсутствие интереса к тому, что называют бытом. Не говоря уже о здоровье и комфорте. Женщины, менявшиеся рядом с ним, этого «Достоевского» духовного абсолюта, граничащего с саморазрушением, обычно не выдерживали. Либо путали его с надрывом, который на самом деле был чужд его трезвой, хотя и страстной натуре и от которого он себя — особенно с определенного возраста — тщательно оберегал. Он мог, но совсем по другим причинам, чем «проклятые поэты» и их богемные подруги, изводить себя ночами водкой и куревом, а мог умиротворенно петь свои и чужие песни, не обращая никакого внимания на расползающихся по коммуналке тараканов.

Он провел всю зрелую часть жизни в легендарной комнате на Воровского — напротив посольства с ми-лицейской будкой, на этаже, зажатом между мастерской Мессерера и студией Васильева, в доме 1913 года, выстроенном с причудами и претензиями неоклассицизма, с потолками, расписанными чуть ли не Судейкиным. В этой никогда не знавшей серьезного ремонта комнате с эркером и нависающими сверху ангелочками, с котом Нострадамусом и собакой Зиной он жил, спасался от одиночества и мыслей о смерти. Впрочем, он говорил, что после «Простой смерти» ему эти мысли больше не страшны. Но раз-говоры с ангелами все же вел, лежа на диване и устремив взор в четырехметровую высоту. В этой просторной комнате с выкрашенными темным серебром стенами был снят «Иона» — его первый опыт экранизации.

За Камю последовал Борхес (фильм «Сад»), потом — Толстой. В придуманной и написанной им самим «Жене керосинщика» очевидны мши- вы Томаса Манна. Почти все его неосуществленные проекты — и прежде всего фильм о Грозном — так или иначе связаны с историей культуры. Неумные толкователи объявили его эпигоном Тарковского. Работа с Мастером, конечно, стала в актерской жизни Кайдановского критической точкой, как стала она и для многих других артистов. После «Сталкера» он уже не мог существовать в потоке обыденных ролей и оказался «повернут» на авторскую режиссуру. Однако к фильму этому относился сложно и пересматривать его не любил. Мессианизм Тарковского не был ему близок. У него были свои отношения и с Богом, и с народом, и с искусством. Его последние годы оказались омрачены неосуществленностью многих замыслов. Фатально срывались режиссерские проекты, приходилось подрабатывать заграничными съемками, видеоклипами. Все, за что брался, делал хорошо, но до главного так и не удавалось добраться.

В отличие от своих коллег, он не умел мелькать в тусовке, и даже приглашение в каннское жюри не использовал для собственного «промоушн». О нем начали упоминать как о фигуре отходящей, выпадающей «из обоймы». Потом один за другим последовали два инфаркта, третьего он не пережил. Да, он почти никак не организовывал свою жизнь и, вольно или невольно, провоцировал смерть. И вместе с тем многое только начиналось.

Он получил курс во ВГИКе. Наконец появилась квартира, в которую, впрочем, он так и не успел въехать. За три недели до смерти Кайдановский женился. Накануне были получены деньги на заветный проект «Ужасная весть»...

«Я уверен, что Александр был одним из самых блестящих актеров нашего времени, и мне горько, что нам не придется больше вместе работать», — прислал телеграмму канадский продюсер Андраш Хамори. С ним и с режиссером Илдико Энеди был сделан фильм «Волшебный стрелок», где Кайдановский сыграл знаменитого русского шахматиста, на которого готовится покушение, а он не ведает этого и увлечен новой любовной встречей буквально под оптическим прицелом. Все похоже: только на самом деле за ним по пятам ходила совсем не экранная смерть.

Андрей Плахов, Новейшая история отечественного кино. 1986–2000. Кино и контекст. Т. II. СПб, «Сеанс», 2001

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera