Не могу сказать, что песня «Я шагаю по Москве» поначалу произвела на меня особое впечатление. Она мне казалась какой-то странной. Да и никакого пиетета к Андрею Петрову я не испытывал. Я его тогда вообще не знал как композитора. В тот момент для меня единственным авторитетом был Гия Данелия, у которого я снимался. Когда он сказал, что мне надо будет петь эту песню, я не пришел в восторг. Но уж раз велели, так велели. Мы ее записали.

И я не чувствовал никакой радости — спел и спел, и слава богу, что попал в ноты. А вот когда совершенно неожиданно для меня она стала хитом, то действительно было изумление большое. Гораздо большее, чем когда я спел в «Жестоком романсе», потому что тогда уже было понятно, кто такой Андрей Петров. Меня поразило тогда, насколько он чувствует стилистику, атмосферу, воздух картины... Как он в совместной работе принимает форму сосуда, это вообще поразительное его свойство. Он входил в фильм именно той музыкой, которая была необходима. Очень трудно представить себе, что «Я шагаю по Москве» и песни в «Жестоком романсе» написал один и тот же композитор. Они совершенно разные, разные режиссеры и поэтому разная музыка.

А композитор — один. И в этом смысле он — абсолютно уникальное явление. Нашего знакомства я не помню. Важнее, пожалуй, ощущение, которое по мере узнавания вызывал у меня Андрей Петров. По виду, по характеру, по внутреннему складу он у меня почему то всегда ассоциировался с Пьером Безуховым. Та же, с одной стороны, кротость и робость в облике, а с другой — огромная внутренняя сила, и к тому же сила убеждения не словом, а делом. Сам по себе он был человек абсолютно уникальный. Настоящий интеллигент, и совсем не в том смысле, который, к сожалению, сейчас часто вкладывают в это слово. Он был человек с нежнейшей, голубиной, трогательной душой, с потрясающим юмором. Совершенно невозможно представить, что при его внешней кротости он был в глубине души еще и хулиганом. Его очень легко можно было подвигнуть на шутку.

Мне нечасто случалось бывать с ним в ситуациях, где это проявлялось, но я всегда поражался. Случалось, мы где то выпивали вместе, попадали в одну компанию, и вот такой скромный, как бы почти невидимый человек оказывался невероятно бурлящим, с юмором и потрясающей способностью слушать. Он обладал удивительной способностью не только слушать, но и слышать. И поэтому реагировал на какие то истории, на шутки очень точно и щедро. Видеться с ним — и по работе, и даже случайно — было для меня огромной радостью. Он жил в Питере, я в Москве, мы вместе работали немного. Но встречи с ним всегда несли только положительные эмоции.

Он относился к той категории людей, при одном лишь появлении которых у тебя непроизвольно физиономия расплывается в улыбке. Вот уже многие годы поначалу «Я шагаю по Москве», а потом и «Мохнатый шмель» стали сопровождать мою жизнь. И где бы я ни был, если начинается какая-то вечеринка с пением и музыкой, то, конечно, меня сразу пытаются заставить петь. И если бывает настроение, то я это с удовольствием делаю. Я с его песнями не расстаюсь, потому что пока они на слуху, то так или иначе они напоминают все время и о нем, и об этой работе. И, конечно же, эти песни все время связаны со мною. Они существуют рядом в той или иной степени, и очень часто, чуть ли не каждую неделю, так или иначе, я либо их слышу, либо приходится их где то петь. Они звучат в моей жизни.

Коллектив авторов, О. М. Сердобольский. : /«Ваш Андрей Петров. Композитор в воспоминаниях современников»// Е. Евтушенко.