[...] «Обаятельный актер» — это стало расхожим определением, почти банальностью. Но это именно так: помимо всех других сторон своего дарования, Яковлев наиболее щедро наделен самым загадочным, менее всего поддающимся логическому определению даром—обаянием. Тут сила и слава Яковлева, тут и источник тревог о его дальнейшей актерской судьбе. Помните «Гусарскую балладу»? [...]?
О фильме «Гусарская баллада»
И — молодой Яковлев, живой как ртуть, искрометный, абсолютно серьезный в самых комичных местах, и безмерно, бесконечно обаятельный... Однако вдумаемся в природу этого обаяния, что так привлекательно проявилось уже в «Гусарской балладе» — в его основе лежало еще одно качество — высокая культура актерской игры. Он прекрасно, легко и свободно двигался, внезапно дарил нас чарующей улыбкой, смешил нас не броским комикованием, а скорее милой усмешкой — словом, во всей его жизни на экране, помимо естественности, достоверности и т. п., было еще много изящества — качества, не столь уж частого в актерской игре. [...] Или совсем иной пример. В фильме «Сюжет для небольшого рассказа» С. Юткевича.
О фильме «Сюжет для небольшого рассказа»
Яковлев играет проходную и явно второстепенную роль писателя Потапенко. Эпизод в доме Чехова. Антон Павлович грустит. Ослепительно роскошная Лика Мизинова никак не найдет с партнером общего языка. И только один Потапенко пытается склеить разбитую непониманием компанию... Каким-то мягким и артистичным движением кидается он к пианино, заразительно бренчит какой-то вальсик, потом срывается с места — к Лике и кружит ее по комнате... Во всем поведении Потапенко оказалась такая бездна жизненности, что засветился немного скучноватый эпизод... А самое главное — возник характер! В маленьком литераторе Потапенко мы ощутили вдруг натуру тонкую, умеющую с большим душевным тактом откликнуться на внутреннее состояние собеседника. И стало понятно, как могла на какое-то время увлечься им Лика Мизинова... Маленькая роль, не роль, а ролишка, но как любовно в ней все отточено и безупречно отделано! [...] «Нужна тема»,— сказал Яковлев, когда речь зашла о коренных причинах тех или иных актерских удач. То есть (в применении к актеру) необходимо, чтобы в основе играемого образа лежала мысль столь большая и общезначимая, что если ты ее своей игрой реализуешь,— миллионы людей задумаются над многими очень важными проблемами своей жизни.
О фильме «Идиот»
[...] яковлевский Мышкин был событием всей художественной жизни страны. [...] Мышкин — это была «тема». С экрана глянул на нас необычайно ясноглазый молодой русский XIX века, «добрый человек из Петербурга». Его не смущали ни железные, жестокие обстоятельства старой России, ни люди, жившие по закону "человек человеку волк«,— он спешил творить добро. Да, Яковлев сыграл только «светлого» Мышкина — прекраснодушного и... наивного. Однако заразительно, самозабвенно верящего, что можно, что нужно пробудить в человеке хорошее. Его Мышкин хрупок, поразительно молод, до крайности непрактичен и... до жертвенности, до готовности «висеть на кресте» предан своей идее. И это нашло свой отклик у зрителей. «После вашего фильма хочется быть добрее, мягче, хочется видеть в людях хорошее» — это из одного из зрительских писем. [...] в самых классических ролях Яковлев умеет быть по-своему современным. Так было, в частности, и с Мышкиным. Герой этот пришел к нам в конце 50-х годов. Об этом времени Твардовский писал: «Народ добрее, к себе помягче стал». Вспомним, сколько добра принесли людям такие фильмы, как «Баллада о солдате», «Летят журавли», вспомним «добрый» финал трагической картины «Судьба человека»! Именно в таком окружении появился фильм «Идиот», именно здесь надо искать истоки того особого зрительского восприятия, с которым он был встречен. Яковлев отнюдь не модернизировал своего героя. Нет, его игра была далека от этого. Мышкин, им созданный, был реальностью того, минувшего века. Но высотой и красотой духа, чистым сердцем, бескорыстием и светлой верой в человека он и оказывался необычайно внутренне близок современникам... Таким его запомнили и полюбили многочисленные зрители фильма.
КУЗНЕЦОВ М. Нужна тема... // Советский экран. № 16, 1972