ЛЕНИН
Фильм второй

Правду о Ленине мы начинаем узнавать только сейчас. Значит трудно ожидать в ближайшее время появления всестороннего и объективного исследования этой ярчайшей исторической личности. Мы отметим только основные вехи истории послеоктябрьской приленинской России и расскажем об участии Ленина в этих событиях.
Будем пользоваться фактами, достоверно известными к настоящему моменту, т. е. к началу 1992 года. Начнем с того, что Ленин — гений. Нас могут поправить: злой гений. Поправку принимаем.
Для Ленина марксизм прежде всего учение о диктатуре пролетариата. Он не теоретик марксизма, он — теоретик революции. И интересовался лишь одной темой — темой захвата власти.
И когда власть упала ему в руки, он знал, что делать. В 1917–1918 годах его гений проявился с особенной силой. Сейчас мы расскажем историю о том, как Ленин удержал власть, совершил то, чего никто в его обстоятельствах совершить бы не смог.
Лето и осень 1917-го страна готовилась к выборам во Всероссийский Парламент — Учредительное Собрание. То обстоятельство, что большевики получили власть в октябре, ничуть не отменяло выборов. Более того, юридически Ленин и его товарищи получили власть временно — до появления в стране Парламента. Таково было решение Второго Съезда Советов.
Летом еще большевики обвиняли Временное Правительство в сознательном оттягивании выборов, уверяли, что спасти Учредительное Собрание может только немедленная передача власти Советам, т. е. большевикам. Сейчас же, поздней осенью, они сами делали все, чтобы сорвать выборы, — понимали, что проигрывают. Народ России, даже темное крестьянство, уже понял, с кем они имеют дело.
Так оно и получилось. Ленинцы получили лишь четверть мест в Собрании.
Теперь, пользуясь властью, большевики могли не дать открыться Собранию — это понимали все. Был создан Союз защиты Учредительного Собрания.
5 января 1918 года, в день открытия Собрания, на улицы вышла мирная демонстрация — в защиту Учредительного Собрания. Демонстрация состояла в основном из рабочих — Василеостровского, Выборгского районов, Петроградской стороны...
Демонстрация была расстреляна войсками. Стреляли китайские и латышские солдаты.
На улице звучали выстрелы, а в Таврическом Дворце заседал российский Парламент. В проходах и на хорах сидели пьяные вдребезги солдаты и матросы, шумели, перебивали выступающих, прицеливались из винтовок в ораторов.
В 3 часа ночи вошел матрос Железняков и произнес знаменитую фразу: «Караул устал». Это была шутка, конечно. Никакого караула не требовалось. Наоборот. Чтобы дать Собранию работать, нужно было удалить из зала пьяных солдат.
«Нам не нужен никакой караул!» — раздались из зала робкие голоса. Солдаты ответили хохотом...
Депутаты разошлись по домам, довольные уже тем, что их не арестовали.
Жертвы большевиков были похоронены на Преображенском кладбище рядом с могилой тех, кто погиб 9 января 1905 года. И похороны жертв состоялись 9 января, в годовщину Кровавого Воскресенья.
Сейчас на Преображенском кладбище можно видеть огромный монумент жертвам Кровавого Воскресенья. Рядом в затоптанной земле (ни колышка, ни оградки) лежат «жертвы самодержцев из Смольного» (так было написано на одном из венков во время похорон).
Мы коснулись самого знаменательного момента нашей истории. Можно с уверенностью сказать, что эпоха Ленина началась не в октябре 17-го, а именно 5 января 1918 года, в день, когда было разогнано Учредительное Собрание и расстреляны его защитники. В этот день была растоптана русская демократия, ради которой и совершалась революция. Однако... не перевернулся мир, не восстала русская интеллигенция, не вышли на демонстрации протеста французские и английские рабочие... Почувствовав свою безнаказанность, Ленин и его сообщники стали править Россией по-новому — с тем откровенным цинизмом, с той беспримерной жестокостью, которые мы сполна испытали на собственной шкуре.
Прежде чем стать убежденным марксистом, Ленин усвоил весь революционный катехизис. Особенно его привлекала философия Нечаева: «Для революционера все морально, что служит революции». Таков и Ленин. Моральные категории для него — вещь весьма шаткая. Любые нравственные правила, создающие затруднения, можно обозвать «буржуазной моралью» — и переступить через них. Надо ради революции пойти на сговор с немцами — он готов это сделать. Чтобы удержать власть, нужно уничтожить демократию — он не колеблется ни секунды.
Добро — все, что служит революции. Зло — все, что ей мешает. Чем же это отличается от роковой формулы Гитлера: «Я освобождаю вас от химеры совести»? Поэтому не надо удивляться тому моральному распаду в среде сподвижников Ленина после его смерти. Все они были освобождены от «химеры совести».
Однажды кумира молодого Ленина — Нечаева спросили: «Кого из царствующего дома надо уничтожить?». Нечаев не задумываясь ответил: «Всю великую ектинию!»
Прочтя это, Ленин воскликнул:
— Да! Весь дом Романовых! Ведь это просто до гениальности!
Запомним эту ленинскую фразу.
В июле 1918 года семья гражданина Романова находилась в Екатеринбурге. Вестей извне семья не имела, Николай не знал, что уже расстрелян его родной брат.
Михаил Александрович Романов, брат Николая Второго, был по сути последним русским императором. Но, правда, всего сутки. Николай отрекся от престола в пользу своего брата. Через день отрекся от престола и Михаил — в пользу Учредительного Собрания.
Михаила Романова называли Красным Князем. В дни революции он ходил с красным бантом. Тем не менее и его арестовали. В июне 1918 года он находился в Перми. Однажды ночью в гостиницу, где его содержали, пришли вооруженные люди, велели Князю собираться. Его увезли на Мотовилихинский завод — расстреляли и сожгли в печи.
Приближался роковой день и для Николая Романова.
В Архиве Октябрьской революции хранится дневник Николая — толстые простые тетради в черном коленкоровом переплете. Редкое, скажу я вам, чтение.
Семья подвергалась неслыханным унижениям в заключении. Люди, охранявшие дом, грабили семью, уносили большую часть провизии, которую приносили монашки из монастыря... В дневнике ни одной жалобы, ни слова упрека.
Когда царские дочери, молодые девушки, шли в уборную, красноармейцы сопровождали их до дверей, пытались заговаривать с ними через стену, писали непристойности на дверях. И детские качели во дворе были исписаны непристойностями.
Когда мы по-настоящему задумаемся — как мы стали такими, кто мы, откуда мы?..— надо вспомнить и об этом эпизоде... Мы — оттуда.
Но и об унижениях — в дневнике ни слова. Только: то, что прочел за день... как чувствуют себя Алексей, дочери... Короткие наблюдения...
Вот одна из последних записей в дневнике:
«Сегодня поставили решетки на окна без предупреждения со стороны Ю. (значит, Юровского. — С. Г.). Этот тип нравится нам все менее».
В ночь на 17 июля вся семья — сам император, его жена, дочери, сын, а с ними и доктор, и повар, и нянюшка — всего одиннадцать человек, были расстреляны, вернее, подло застрелены в подвале Ипатьевского дома. Тела их увезли за город и бросили в шахту. Через день-два достали — показалось, что ненадежно замели следы, — и повезли дальше, в глушь уральских лесов.
След обрывается у деревни Коптяки на берегу Исетского озера. Далее — неизвестность.
Но есть дорога, по которой, скорее всего, везли трупы мучеников. Дорога не изменилась за годы советской власти — та же непролазная грязь и мрак. Пока грузовик натужно ревет, преодолевая рытвины, прочитаем одно письмо. Сохранилась переписка между Николаем и Александрой — удивительные письма, повесть о нежной и благородной любви. Возьмем, к примеру, вот это. Александра пишет мужу (они переписывались по-английски) в ставку:
«С твоим дорогим письмом уединяюсь и наслаждаюсь. Перечитываю несколько раз и, безумная старая женщина, целую твой дорогой почерк. В воображении кладу голову тебе на плечо — лежу тихо на твоем сердце. А на ночь всякий раз благословляю и целую твою подушку. В темноте перебираю твои слова, и они наполняют меня тихим счастьем...»
В лесной глухомани — место это до сих пор точно не известно — тела детей и родителей облили серной кислотой, а потом сожгли.
Никогда Россия не сможет похоронить по-человечески прах последнего своего императора.
И пора прекратить возню вокруг его останков. Т. е. научные поиски обязаны продолжаться (они могут растянуться на несколько десятков лет, и положительный результат вовсе не гарантирован), но недостойную возню вокруг останков надо прекратить. Мы и так спекулируем всем — не будем трогать хотя бы святыни.
Можно ведь похоронить и горсть земли, политой кровью. Этого будет достаточно для символического акта.
Надо ли говорить, что Ленин был не только в курсе, но, скорее всего, отдал этот бесчеловечный приказ.
Вот перед нами новый документ: телеграмма из Копенгагена, из газеты. Председателю Совнаркома Ленину. 17 июля.
«Тут распространился слух, что бывший царь убит...»
Ответ Ленина на этом же бланке:
«Слух неверен бывший царь здоров все слухи ложь капиталистической прессы».
Ну и что? 16 июля царь действительно был еще жив-здоров.
Дело в том, что телеграмма не была отправлена. 16-го вечером ее неожиданно задержали.
Почему?
16-го вечером, за несколько часов до выстрелов в Екатеринбургском подвале, в Кремле приняли решение.
А на следующий день после убийства состоялось заседание Совнаркома:
«Слушали: внеочередное заявление тов. Свердлова о казни Николая Второго. Постановили: принять к сведению».
На следующий день после убийства императора и его невинных детей произошла другая трагедия. События развивались по точно такому же сценарию (вот еще одно, на этот раз косвенное доказательство того, что планы всех убийств были разработаны в одном месте, одним и тем же лицом).
Расскажем еще об этом убийстве, самом зверском.
В Алапаевске под Екатеринбургом содержались под арестом Великие Князья и Елизавета Федоровна. Смерть их была похожа на смерть царской семьи, только еще мучительнее.
Великих Князей и Елизавету Федоровну содержали в Напольной школе на краю города. (Сейчас там дискотека, а улица носит название Ленина — вот это правильно!)
В ночь на 18 июля за ними пришли, вывели в лес и сбросили в шахту. Живыми. Два дня крестьяне слышали стоны из-под земли. Когда в город вошли войска Колчака, когда спустились в шахту, выяснилось, что казненные еще долго жили в подземелье. Великую княгиню Елизавету нашли сидящей: она придерживала на коленях голову Великого Князя Иоанна...
Я спросил у молодежи, танцующей в дискотеке, знают ли они — кто такая Елизавета Федоровна? Никто никогда не слышал о ней.
Елизавета Федоровна Романова — родная сестра императрицы Александры Федоровны. На фотографиях в молодости они так похожи — отличить невозможно. Обе немецкие принцессы вышли замуж за Романовых и приняли православие. Елизавета была женой Великого Князя Сергея Александровича, московского губернатора. Его убил в 1905 году Каляев — разорвал бомбой на куски. Известно, что Елизавета пришла к убийце в камеру, принесла Евангелие, молилась за него — не ведающего, что творил.
После смерти мужа Елизавета отошла от светской жизни, организовала Марфинскую обитель в Москве — молилась за грешных и помогала бедным. Это была женщина необыкновенной чистоты. Святая женщина.
Кружным далеким путем ее останки были отвезены в Палестину. Там, в Иерусалиме, в церкви Марии Магдалины (на освящении которой она когда-то присутствовала) она и похоронена.
Вместе с Елизаветой были казнены и молодые русские офицеры, Великие Князья — Константиновичи. И о них стоит рассказать подробнее. Назовем наш рассказ так:
К. Р.
Жил в конце прошлого — начале нынешнего века замечательный поэт, подписывавшийся псевдонимом К. Р. «Поэтом любви и красоты» называл его Тютчев. Большие русские композиторы сочиняли музыку на его стихи. Один только Чайковский написал шесть романсов, среди них такие известные, как: «О, дитя, под окошком твоим пропою я тебе серенаду...» Или вот на эти стихи:
Растворил я окно — стало душно невмочь,
Опустился пред ней на колени,
И в лицо мне пахнула весенняя ночь
Благовонным дыханьем сирени...
Под псевдонимом К. Р. скрывался Великий Князь Константин Романов, дядя Николая Второго, адмирал русского флота, впоследствии — президент Российской Академии наук.
У К. Р. было пять сыновей. Когда началась война, все пятеро ушли на фронт. Олег, самый младший, погиб в первые же дни войны. Троих убил Ленин...
Да, да, да. Молодые русские офицеры, казненные вместе с Елизаветой Федоровной, Иоанн, Игорь и Константин Константиновичи — и были сыновьями К. Р.
Вместе с ними погибли князь Владимир Палей, тоже офицер и тоже поэт, Великий Князь Сергей Михайлович, Федор Ремез, его служащий, и сестра Марфо-Мариинской общины Варвара Яковлева, верная спутница Елизаветы Федоровны. Большевики, когда им было удобно, забывали о классовых различиях. И в Алапаевском, и в Екатеринбургском убийствах погибли и простые люди — комнатная девушка, слуга, доктор, повар...
В нынешнем Санкт-Петербурге, на Марсовом Поле, стоит дом — Мраморный дворец. Дом, в котором жил К. Р. Там бы неблагодарным потомкам устроить музей несправедливо забытого поэта. Но историю пишут победители. После революции в дом переехал Ленин. Не сам, конечно. Его музей...
В 1918 году сбылось то, о чем мечтал предшественник Ленина — Нечаев. Дом Романовых перестал существовать.
Ленин был человеком дела...
30 августа 1918 года Фанни Каплан стреляла в Ленина.
Нам удалось полистать «Дело Каплан». Никакой тайны прояснить не удалось. Не только не было суда и приговора, но и следствие не велось. Все «Дело» — несколько страничек. Два формальных допроса... и расстрел. К чему такая спешка? И какая дурацкая организация могла поручить полуслепой, больной 28-летней женщине, никогда не державшей в руках пистолета, совершить покушение на главу правительства?..
Говорят, Крупская просила Ленина помиловать Фанни Каплан. Она помнила, что ее подругу Веру Засулич, стрелявшую в губернатора, освободили из зала суда. Говорят, Ленин пообещал Крупской сделать это. Он не мог не знать, что Каплан в это время уже была расстреляна под Кремлевской стеной и зарыта в землю.
Выстрелы в Ленина и Урицкого пришлись как нельзя кстати большевикам. Необходимо был развязать террор, и вот появился повод. Теперь можно было уничтожить в России все мыслящее, а значит способное сопротивляться. Тыл должен быть чистым и крепким — ведь начиналась гражданская война, о которой так мечтали большевики («Превратим войну империалистическую в войну гражданскую!»).
По всей России — в каждом городе, уезде, волости — были взяты в качестве заложников и расстреляны десятки тысяч людей. Брали не наобум. Сознательно отбирали самую деятельную часть общества, тех, кто способен думать, наблюдать и делать выводы. Тех, кто владеет словом, кто способен к активной деятельности, кто может держать в руках оружие.
В каждом «Еженедельнике ЧК» публикуются списки расстрелянных. Кто они? Врачи, инженеры, адвокаты, профессура, промышленники, боевые офицеры, представители судебных органов, бывшие министры, бывшие депутаты, учителя, священнослужители... Заодно можно и просто свести с кем-то счеты. Например, Витебской ЧК расстреляна Бочкарева...
Кто такая Бочкарева?
Герой войны, георгиевский кавалер. После гибели мужа на фронте организовала женский батальон — он храбро сражался на войне. За что же она расстреляна? А помните: кто защищал Зимний Дворец? Женский батальон. Правда, самой Бочкаревой там не было. Да какая разница — все равно к стенке.
Реки крови потекли по Руси.
Но — никто не забыт и ничто не забыто. Придет время, и вспомним всех. И назовем всех — и палачей, и их жертв.
А пока — выборочно.
В Киеве офицеров пригласили в театр якобы для проверки документов. Расстреливали и рубили прямо в театре — 2 тысячи человек.
В Орле расстреляли пять гимназистов.
В Харькове начали расстреливать задолго до объявления Красного Террора. Сохранилась до наших дней кинохроника «Жертвы харьковской Чрезвычайки» — редкий и страшный кинодокумент.
В Саратове был овраг за городом. Когда стаял снег, жители собрались над оврагом — он был весь полон трупов.
Обоснований смертных приговоров нет никаких — а вернее, вот такие:
в Вятке расстреляны — за выход из дома после 8 часов;
в Брянске — за пьянство;
в Рыбинске — за. скопление на улицах.
Не гнушались работой палача и видные чекисты. Красноармейцы рассказывали: за Петерсом во время расстрелов всегда бегает его сын, мальчик 8–9 лет, и постоянно пристает к нему: «Папа, дай я...»
Уже утихло эхо выстрелов в Ленина и Урицкого, а террор крепчал. Уже закончилась Гражданская война, а конвейер смерти только набирал силу.
Убивали так, как убивают на бойне скот. В Ставрополе за один день прикончили более двух тысяч. Расстреливал особоуполно¬моченный Артабеков. Казнили 15-летних подростков и 60-летних стариков. В Евпатории расстреляли 17 медсестер. В Севастополе за Еврейским кладбищем можно было видеть расстрелянных женщин с грудными младенцами. В Керчи вывозили на транспорте «Кубань» в море и топили. (Ну, это распространенный способ казни — и на Черном, и на Балтийском, и на Северном морях. А сколько барж с офицерами затопили!)
В некоторых Чрезвычайных комиссиях заведена была должность «завучтел» — заведующий учетом тел.
Сажали на кол (например, в Полтаве — 18 монахов), пилили кости (Царицын и Камышин), надевали на голову венок из колючей проволоки (священникам), снимали с рук перчатки (садист Саенко в Харькове), насиловали женщин (это повсеместно)...
Деникинская комиссия по расследованию деяний большевиков только за 1918–1919 годы насчитала 1 миллион 700 тысяч казненных.
Мы ничего почти не знаем о крестьянских восстаниях — кроме Тамбовского. А их были десятки — на Дону, на Украине, в Астрахани, в Оренбурге, на родине Ленина — в Симбирске... Все они жестоко подавлялись. Заложниками брали крестьянских жен с детьми...
«Беспощадная война против кулаков! Смерть им! Ненависть и презрение к защищающим их партиям...»
А крепких крестьянских хозяйств в России было два миллиона. Это 10–12 миллионов людей. Смерть им!
Что ж мы теперь удивляемся, что ничего в деревне не сеется и не убирается. Так ведь тщательный отбор был. «Самая трудолюбивая часть народа сознательно искоренялась» (Короленко в письме к Горькому). Выбор был сделан в пользу лентяев и пьяниц, тех, кто с радостью ринулся под знамена с лозунгом «Грабь награбленное». Впервые в истории человечества воровской клич стал девизом государственной политики.
Те, кто стоят сегодня у музея Ленина в дождь, в мороз, в любую непогоду с портретами Ильича, с его книжками, прижатыми к груди, — обманутые люди. Что они знают про своего кумира? «Ленин был хороший... Это вокруг него были разные люди, и нечистые тоже. Они извращали его указания, они обманывали его...»
А вот документик! Не хотите ознакомиться?
«Строго секретно! Товарищу Ленину... Сводка ЧК...»
И списки расстрелянных. По всем губерниям. За что, сколько!..
Нет, милые мои. Как ни трудно освобождаться от иллюзий, но надо. Глаза должны быть зрячими. Нельзя бросаться в бой с завязанными глазами.
«Поощрять энергию и массовидность террора...»
«Расстрелять на месте одного из десяти...»
«Провести беспощадный террор против кулаков, попов, белогвардейцев...»
«Сомнительных запереть в концентрационный лагерь...»
«Расстрелять и вывезти сотни проституток...»
Все это — ЛЕНИН.
Диктатура, по Ленину,— «это власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами».
При Ленине была возрождена инквизиция. Но с обратным знаком.
Посмотрите, какие испытания пришлось перенести русской церкви — при Ленине.
«В церкви станицы Кореновской большевики обратили алтарь в отхожее место, пользуясь при этом священными сосудами».
«В Херсонской губернии священника распяли на кресте».
«Архиепископа Пермского Андроника пытали — вырезали щеки, выкололи глаза, обрезали нос и уши. Потом бросили в реку».
«В Харькове священника Дмитрия вывели на кладбище, раздели донага; когда же он стал осенять себя крестным знамением, ему отрубили правую руку».
Сегодня мы часто жалуемся: возрождение церкви принимает иногда нездоровые формы... А как могло быть иначе? Среди пастырей церкви тоже проводился отбор, начиная с 17-го. Уничтожалось все лучшее.
«Членам Политбюро... Строго секретно... Копии не снимать... Ленин».
«...чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше...»
Бытует мнение: Ленин к концу жизни понял ошибки, дал обратный ход... поэтому нэп... и т. д.
Как бы не так! Жестокости и к концу жизни в нем не поубавилось ни на йоту. По-прежнему он считал, что светлое будущее можно построить только насилием.
Письмо членам Политбюро, которое мы цитировали, датировано 22-м годом, предпоследним годом его жизни. А ведь письмо это — предел жестокости. Такого не написал бы и Чингиз-хан, если бы умел писать.
Что же касается нэпа...
В марте 22-го года Ленин пишет Каменеву:
«Величайшая ошибка, что НЭП положит конец террору. Мы еще вернемся к террору...»
В его иссохшем мозгу (оставалось здоровым только одно полушарие) все еще зрели планетарные планы уничтожения своего народа.
Мы по инерции все продолжаем валить на Сталина. А Сталин был только исполнителем приговора над страной и ее жителями. Приговор вынес Ленин.
Пожалуй, стоит напомнить его крылатую фразу: «Пусть 90 процентов русского народа погибнет, лишь бы десяток процентов дожили до мировой революции».
Конечно же, он не был вульгарным палачом и убийцей. Ленин был фанатиком идеи. Оказалось, что это еще страшнее. Потому что жертвы — неисчислимее.
«Ленин, — пишет о нем Александр Куприн, — гораздо страшнее Нерона, Тиберия, Иоанна Грозного. Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки люди, доступные капризам дня и колебаниям характера. Этот же вроде камня, который оторвался от утеса и стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути».
В 1921 году в стране, где четыре года разбойничали банды голодранцев, совершенно естественно вспыхнул голод. Страшный голод, грозивший унести в могилы миллионы.
Немедленно был организован Комитет помощи голодающим. В него вошли самые представительные люди России, те, кого знал мир. И сразу же потекла помощь в районы, охваченные голодом. Откликнулась и заграница. И оттуда, даже, может быть, главным образом оттуда, — пошли в Россию продукты питания и медикаменты.
То, что произошло дальше, не укладывается в сознании. Едва образовавшись, Комитет (Помгол) был арестован. Исключение сделали только для Веры Фигнер и Горького. Властям не понравилось, что члены Комитета наряду с помощью голодающим заговорили и о причинах голода, т. е. неуважительно — о большевиках.
После разгона Комитета помощь прекратилась.
5 миллионов людей погибли от голода 1921 — 1922-х годов.
Все они — на совести Ленина.
Что неоспоримо для защитников Ленина — это то, что он очень образованный и интеллигентный человек.
Ну, конечно, по сравнению с последующими правителями страны он был просто...
Леонардо да Винчи. Но по сравнению с духовными лидерами своего времени...
Вот что пишет о нем Бердяев:
«В философии и искусстве, в духовной культуре Ленин был очень отсталый и элементарный человек...»
Его товарищ по партии философ Валентинов иначе, как со смехом, не может говорить о его философской образованности. И приводит в качестве примера рассказ о том, как Ленин готовился к написанию книги «Материализм и эмпириокритицизм».
Впрочем, о человеке надо судить по делам. По делам будем судить и о Ленине.
То, что при Ленине погибли от голода или от преследований ЧК многие талантливые писатели и деятели искусства, — это пропустим. Все это теперь хорошо известно читающей публике. Достаточно вспомнить трагический конец замечательного русского поэта и гражданина Николая Гумилева.
Поговорим о делах более мелких, но характерных.
Вот мы сейчас с остервенением сбрасываем памятники Ленину. И не знаем, что поступаем как верные ленинцы. Сам Владимир Ильич очень любил тянуть за веревку. Не один замечательный памятник был разрушен при его личном участии.
Так погиб памятник Александру Второму, Царю-Освободителю, в Кремле. Не просто памятник, а целый архитектурный ансамбль. Ну, это понятно. Известна патологическая ненависть Ленина к царям.
А «Скобелев» ему чем помешал? Стоял напротив нынешнего Моссовета на месте Юрия Долгорукого памятник генералу Скобелеву, герою Плевны. Снесли.
По всей России разрушили массу замечательных произведений искусства. Эту остервенелую борьбу с монументальным наследием прошлого успешно вели и верные ленинцы. Причем совершенно невозможно постичь логику этой борьбы. Чем руководствовались?
«Александра Третьего» — творение великого русского скульптора Паоло Трубецкого, снесли, а «Николая Первого» на Исаакиевской площади оставили. Самого ненавистного большевикам царя!
«Екатерину» на Невском оставили, а точно такой же красоты памятник Екатерине в Одессе разрушили. Где логика?
А с храмами? Еще непонятнее. Почему уцелел Исаакий? «Христа Спасителя» взорвать не дрогнула рука. Почему сохранился «Спас на Крови» в Петербурге? Казалось бы...
Тут, пожалуй, можно догадаться. Чтобы разрушать, тоже нужны средства немалые. По всей России — где ж наберешься? Москва была столицей, а Ленинград — обыкновенным областным центром. Это и спасло город. Очередь не дошла.
Но вернемся к памятникам.
Уцелел Медный Всадник. Не поднялась у бандитов рука.
К тому же — Петр! По повадкам вроде бы даже большевистский царь.
Но тогда почему же в 1919 году, при Ленине, снесли два других памятника Петру?
Стояли по бокам Адмиралтейства на берегу Невы два чудесных памятника работы скульптора Бернстама — «Петр спасающий» и «Царь-плотник». Петр, спасающий человека из воды, и Петр, строящий шлюпку. Две прекрасные скульптурные работы. (Кстати, «Царь-плотник», копия, стоит в городе Заандаме в Голландии.)
Две же замечательные работы скульптора в Петрограде — разрушили!
Зачем? Теряешься в догадках.
«Как ты не понимаешь?! — объяснила мне жена. — Нельзя, чтобы народ видел, что бывают цари-работники, цари, спасающие свой народ!»
Пожалуй, верно.
ЭПОХА ВЫРОЖДЕНИЯ
Парижское кладбище Сент-Женевьев де Буа. Сентябрьское утро. Пусто, хорошо. Откуда-то слышится знакомый речитатив православной молитвы. Подхожу. Священник читает молитву на французском языке. Прислушался — не только священник, но и сами родственники, пришедшие на годовщину, уже не помнят родного языка, говорят на французском.
На Сент-Женевьев де Буа — 8 тысяч могил. А похоронено 22 тысячи русских людей. Три погребения в глубину.
А сколько таких кладбищ по всему миру? Отверженные, изгнанные со своей родины, русские люди похоронены в каждой стране.
Они воевали за чужую страну, прославляли ее искусство, укрепляли ее силу и могущество.
Кто не знает выдающегося авиаконструктора, изобретателя вертолета, Сикорского? Бежал от большевиков.
А Владимир Зворыкин, из города Мурома? Ему мы обязаны — что каждый день смотрим телевизор. Как он попал в Америку? Бежал от большевиков.
А Шагал? А Рахманинов? А Коровин? Шаляпин?.. Э-э, да разве всех перечислишь!?
Бежали от большевиков.
...Брожу по парижскому кладбищу.
Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Иван Шмелев, Борис Зайцев... Что мы знаем о них? Их книги возвращаются на родину только сейчас, как раз тогда, когда мы разучились или вот-вот разучимся любить и читать художественную литературу.
Иван Бунин...
Мы умерли без него, без его книг, и он умер без нас, без своих благодарных и преданных читателей.
К 1922 году в стране почти не осталось блестящих и оригинальных умов. Одни умерли от голода (пайки выдавались только социально близким), другие погибли в застенках ЧК (взятые как заложники), третьим удалось вырваться из ада и бежать за границу-
С оставшейся интеллигенцией Ленин расправился просто.
17 июля он пишет записку Сталину:
«...надо бы несколько сот этих господ выслать за границу безжалостно. Очистим Рос-сию надолго.
Арестовать несколько сотен без объявления мотивов!..»
Вот и все юридическое основание этой беспрецедентной акции — последнего ленинского преступления против России и ее будущего.
Далее заработала чекистская машина. Хватали ученых, философов, бросали в кутузку, а оттуда (кого отпускали домой за вещами, кого — нет) — на границу. Езжайте, господа! Справедливости ради надо сказать: этим спасли от неминуемой смерти в будущем. Но Россию погубили.
Ленин торопит, пишет Уншлихту:
«...пришлите мне бумаги с пометками, кто выслан, кто сидит, кто (и почему) избавлен от высылки?»
Рапорты ВЧК о ходе операции ежедневно кладутся на стол к Ленину.
Вот они, списки антисоветской интеллигенции: крупнейшие ученые России, профессора Петербургского, Киевского, Московского университетов.
Смотрите, как вышибали мозги из России!
Как уничтожали ее интеллект!
Лучшие философы России в этом списке:
Николай Бердяев, Питирим Сорокин, Сергей Булгаков, Иван Ильин...
Листаю уголовное дело Ивана Александровича Ильина. (Сохранилось дельце, не все в этом учреждении сжигалось.) На вопрос следователя о его отношении к советской власти Ильин ответил:
«Считаю советскую власть исторически неизбежным оформлением великого общественно-духовного недуга, назревавшего в России в течение нескольких столетий».
Как правильно!
Русская либеральная интеллигенция годами расшатывала государство, государственность. Дело дошло до смертельной вражды между государством и обществом. Истина никого не интересовала — лишь бы не так, как они.
Воспитание гражданина в те годы означало — воспитание лица, враждебного властям.
Общество рукоплескало убийцам-террористам. Издевалось над церковью, священниками — подрывало в народе веру в бога. Большинство русской разночинной интеллигенции было насквозь атеистическим. Церковь перестала быть духовной опорой народа.
Вспомните, в русской литературе (от Пушкина!) поп да урядник были самыми карикатурными и неприятными фигурами.
На миг объединились власть и общество — в начале войны. Но первая же неудача на фронте расколола единение. Всю вину свалили на царскую власть. А дальше больше — все громче стали раздаваться голоса с прямыми пожеланиями поражения в войне.
Русское либеральное общество, интеллигенция желали одного — разрушительной революции. Она произошла. Со всеми вытекающими из нее последствиями.
Значит, интеллигенция сама на своих плечах принесла большевиков.
Большевизм потом легко расправился с интеллигенцией, не подчинившейся ему.
Ленин был, безусловно, гений. Все, за что он принимался, ему удавалось.
Ему удалось «надолго очистить Россию» от умных, образованных, рассуждающих, имеющих свое мнение людей.
Вот эту нетерпимость Ленина к людям умнее и образованнее его переняли все его преемники. Включая Горбачева. Пожалуй, Горбачев даже самый яркий пример этому. Он терпеть не мог в своем окружении людей умнее и образованнее себя самого. Это его и погубило.
Вспомните, как Горбачев боролся за Янаева. Уже весь съезд, сам не шибко-то интеллектуальный, видел, что Янаев отчаянно глуп. Но президент — нет. «Хочу только такого!»
Как по капле воды можно судить о составе мирового океана, так по незначительной детали можно судить об общей картине.
Если никто из его окружения (включая жену) не мог ему подсказать, что нельзя говорить «начать» и «ухлубить», то естественно предположить, что никто в его окружении не мог ему ничего подсказать по более серьезным вопросам: по Шестой статье Конституции СССР (о руководящей роли КПСС), по институту Президентства, по Литве... и т. д.
...Главный аргумент защитников Октября: народ в массе своей поддержал большевиков.
Так да не так.
Поддержал народ большевиков или не поддержал — лучше всего свидетельствуют результаты выборов в Учредительное Собрание, в Русский Парламент. По всей стране выборы проводились под наблюдением Советов (большевистских Советов!), кое-где результаты даже фальсифицировались в пользу большевиков.
И все равно большевики потерпели сокрушительное поражение.
Нет, тут дело в другом.
Еще Достоевский в «Бесах» говорил: «Провозгласите право на бесчестие и все побегут за вами!»
Ленин и его соратники провозгласили «право на бесчестие», право на грабеж и убийства. Откликнулись самые темные, самые низкие слои общества. «Из грязи да в князи» — справедливая русская поговорка. Ни умом, ни талантом, ни трудолюбием эти люди ничего достигнуть не могли. А тут — такие возможности! Конечно, они с восторгом приняли новые порядки. Темная нерассуждающая часть общества стала идеальным инструментом для исполнения любых приказов. Они стали слепыми исполнителями преступных приказов.
Слепые исполнители плюс жестокость вождей — получилась грозная сила.
Случилось невероятное — худшее стало править лучшим. Минус поменялся на плюс. То, что веками считалось пороком, стало добродетелью.
Все, что сделал Ленин и до, и после революции, не только безнравственно, но и глубоко преступно. Напомним эти этапы «большого пути».
Россия, отданная на растерзание немцу.
Обманутый народ, который заманили на грабеж и убийства с помощью лозунгов, кои никто и не собирался осуществлять: «Земля крестьянам!», «Мир народам!», «Хлеб голодным!», «Фабрики рабочим!»
Уничтожение интеллигенции, аристократии, дворянства, царской семьи. Красный террор.
Крестовый поход против духовенства.
Гражданская война, унесшая миллионы жизней...
Ленин произвел не только государственный переворот, он осуществил целый переворот в душе народа. «В России был заложен новый антропологический тип, новое выражение лиц появилось у советских людей» (Бердяев).
Как точно! Смотришь сейчас на фотографии этих людей в островерхих шлемах, и вспоминается анекдот самых первых лет советской власти. Знаете, как называли тогда эту шишечку на буденовке?
Умоотвод!
Т. е. тогда уже все понимали, но сделать уже ничего не могли.
И еще так шутили:
«Кипит наш разум возмущенный... Так вот этот колпачок наверху — чтобы пар выходил».
А ведь не для этих людей были заготовлены эти костюмы-шинели с «разговорами» на груди, и головные уборы, стилизованные под старинный русский боевой шлем. Другие лица должны были быть под этими шлемами.
Авторы этого русского военного костюма — художники Васнецов и Бернстам. Костюмы эти в огромном количестве хранились на складах. А изготовлены они были, знаете, для чего? Для парада русской армии- победительницы! В Берлине! К концу эдак семнадцатого года такой парад неминуемо должен быть состояться.
Вот так начиналось вырождение нации.
Конечно, извести под корень великий народ не под силу было и Ленину. И его последователи, верные ленинцы, как ни старались, уничтожить народ не смогли. Основная его часть осталась здоровой, а значит способной к высокому Возрождению.
Но положение критическое. Мы грозим превратиться в страну жуликов и люмпенов. Наверху — жулики, внизу — люмпены, пьянь, потерявшая способность соображать и трудиться. Здоровая часть народа посередине. Она редеет день ото дня. Часть уходит к жуликам, потеряв надежду заработать честным трудом, другая — безвольная часть — быстро нищает и становится люмпенами. В ней, в этой части, будет расти озлобление, это самый благодатный материал для будущей социальной революции. Из него можно лепить слепую силу.
Какая страшная перспектива — превратиться в страну жуликов и нищих! Вот мрачный финал того процесса, начало которому положил Ленин. Доделывали его ученики. И доделывают, кстати. В головах людей, которые так своевольно назвали себя демократами, ленинские идеи неистребимы.
А для чего вы все это говорите? Что предлагаете? — вправе спросить меня читатель и зритель. Я отвечу:
— Не дело писателя, кинорежиссера, вообще художника, предлагать какие-то свои рецепты. А вот выразить боль свою, передать свою тревогу, указать на опасности, которые, по его мнению, грозят обществу, — прямая обязанность.
Страшную картину вырождения наблюдали мы этим летом в Самаре.
Жигулевский завод (ему более ста лет) снабжал когда-то всю Россию пивом. Еще и на «заграницу» хватало. А сейчас в самой Самаре кружку пива можно достать только с боем. У ворот завода — пивной ларек. В него иногда подают трубой пиво-сырец. В рот эту гадость нетренированному человеку взять нельзя. Но ломится народ, сотни людей с канистрами, банками, бидонами. Тут же и пьют на грязном асфальте. Звериный мат висит в воздухе. А тут и женщины, и дети. Каждые пять минут возникает драка в очереди. И... русский, трехэтажный... в Бога... в мать... «Вот бога, говорят, нет, — жаловалась мне одна старушка, — а кого матерят?»
Отсутствие средств, скотские условия быта... Идет ускоренный процесс люмпенизации населения. Этот процесс стал интенсивнее за годы, прошедшие с апрельской революции. Сегодня он перерос в глобальное явление. Какое же тогда может быть будущее у страны?
Нет, я не осуждаю этих людей. У меня нет ни желания, ни права кинуть в кого-ни-будь из них камень. Да и чем мы лучше? Разве только за пивом не ломимся. Пред-почитаем иноземное, в банках...
А в общем... такие же. Так же готовы перегрызть глотку друг другу по пустяку. Так же нищи духом.
Разве за годы перестройки, когда были отпущены нам безграничные свободы, когда развязали руки и вынули кляп изо рта, разве использовали мы свободу творчества во благо державы? Разве стали литература, искусство, кинематограф воздухом сегодняшнего дня? Разве выразили боль, тревогу и страдания народа? Разве помогли ему хоть чуть-чуть? Вдохнули в него жизненные силы?
Оскар Уайльд высказал однажды такую мысль: конечно, искусство — зеркало, но оно отражает не жизнь, а того, кто в него смотрится. Так вот наши искусство и литература отразили нищий дух художников.
Вырождение, ничуть не в меньшей степени, коснулось и их.
Господи, неужели эти семьдесят лет загублены (в прямом смысле этого слова) на то, чтобы доказать правильность ленинского «священного писания»?
Эти доказательства недоказуемого продолжаются. За счет благоденствия народа.
Вот поэтому мы так много места в нашей картине уделяем Ленину.
Выздоровление и благоденствие народа несравненно дороже любых иных целей, будь то социализм или учение Маркса-Ленина.
Все, что произошло в России, произошло при прямом участии народа. Не всего, конечно, но самой образованной его части.
Не повторить ошибок — вот для чего нужен опыт истории.
Поэтому мы в нашем фильме попытаемся сделать ударение на тех моментах русской истории, опыт которых, чаще всего отрицательный, может оказаться полезным при разрешении нынешних ситуаций.
Возрождение... Как мы ни плутаем в потемках, но все-таки выберемся на светлый путь. Мы низко пали, но в глубинах народа — скрытые великие возможности, и ему могут раскрыться великие дали.
И пусть ему помогут в этом благородные дела его предков.
Главный признак того, что мы на пороге жизни, а значит Возрождения — то, что мы, наконец, вырываемся из исторического беспамятства. К людям возвращается их память.
Запомним навеки:
НАРОДУ, ВЛАДЕЮЩЕМУ ПРОШЛЫМ, ПРИНАДЛЕЖИТ БУДУЩЕЕ
БОЖЕ, СПАСИ И СОХРАНИ РОССИЮ!