Пик его популярности пришелся на вторую половину 30-х годов, когда Боголюбов с присущим ему редкостным природным обаянием (открытая широкая улыбка и заразительный жизнерадостный смех стали его своеобразной визитной карточкой) профессионально убедительно сыграл героев своего времени, идеально вписавшись в систему тогдашних официальных (да и неофициальных!) представлений о положительном образе современника. [...]

Использованный как рупор партийной идеологии, Боголюбов стал «знаком» времени и тем самым попал в капкан, жестко удерживающий актера в предписанных рамках, сковывавший возможности выбора ролей и в конечном счете сужавший творческий диапазон. Мог ли он, к примеру, отказаться от участия в агитке «Как будет голосовать избиратель», которая была поручена (именно поручена!) режиссеру Сергею Юткевичу и приурочена к первым выборам в Верховный Совет СССР 12 декабря 1937 года? Разумеется, не мог. Впрочем, Боголюбов и не думал отказываться, ибо, как и миллионы обманутых, искренне верил в светлое коммунистическое будущее, в величие вождей революции, партийных лидеров и уж, конечно, в непогрешимость трагически погибшего С. М. Кирова, ставшего прототипом «великого гражданина» Шахова. Вместе с тем, он не спекулировал обрушившейся на него популярностью и не торопился вступать в партию. [...]

В 1917 году он становится студентом историко-филологического факультета Рязанского института народного образования, чтобы осуществить мечту детства — обучать ребят. Однако судьба распорядилась иначе: кружок самодеятельности пробудил в нем актерский импульс, причем кружка ему показалось мало, и Николай поступил в хор при драмтеатре. [...] Затем — в театральную студию, которая открыла ему дорогу в Рязанский драматический театр.

Призыв в Красную Армию круто меняет представления молодого человека не только о жизни, но и о назначении искусства. Увлеченный «музыкой революции», Боголюбов становится актером Революционного самодеятельного театра [...]. В 1922 году недавний красноармеец с путевкой Рязанского отдела народного образования, он приезжает в Москву и поступает в Центральный техникум театрального искусства. Боголюбов попадает в «Театр РСФСР 1-й» (впоследствии Театр им. Мейерхольда), закончив театральные мастерские ГЭКТЭМАС — студию при театре. Молодой актер, в общем, справляется с «условно-фантазийными» модернизациями классики. Например, его Петр в «Лесе» А. Н. Островского разгуливал на гигантских «шагах». Но Боголюбова больше влекли советские положительные герои, в которых высокая патетика сочеталась с простотой и естественностью. Таких ролей в Театре им. Мейерхольда было немного. [...] Одновременно с работой на профессиональной сцене Боголюбов в течение 6 лет руководит красноармейской художественной самодеятельностью. Ставя любительские спектакли, он попутно обучается в кавалерийской школе, что впоследствии помогло сыгранному им в четырех (!) фильмах идеализированному Климу Ворошилову уверенно держаться в седле.

Актер видел свое предназначение в создании образов героев революции и своих замечательных современников. И его мечта в полной мере осуществилась в кино. Боголюбов дебютировал в фильме Якова Протазанова «Томми» (1931), где сыграл эпизодическую роль партизана. Затем последовала еще одна, в общем, малопримечательная роль в детском фильме «Боям навстречу» (1932) и, наконец, первый большой успех в кино, связанный с созданием образа его тезки, Николая Кадкина в удивительнейшей для того времени картине «Окраина» (1933). [...] Боголюбов задушевно, абсолютно без котурнов, часто на полутонах и паузах, сыграл молодого парня-сапожника, который начинает задумываться над жизнью, мало-помалу осознает, где правда, и идет за нее на смерть...

И еще одна лента — «Семеро смелых» выдержала испытание временем. [...] Хотя Боголюбов и выступает в привычной роли руководителя, его начальник экспедиции Илья Летников — первый среди равных. Актеру удалось достаточно тонко, на нюансах прочертить рисунок необычной роли: честное и нежное отношение к любимой девушке соединяется в образе его героя с легким, чуть грустным юмором к самому себе и дружеской, подчас озорной шуткой в отношениях с товарищами.

Да и в ролях партийных руководителей («Крестьяне», «Великий гражданин») актер проявляет себя ярко, выразительно, придает своим героям-функционерам черты человеческой значительности. [...]

На гребне успеха в кино Николай Боголюбов в год 40-летнего юбилея МХАТ (1938) был приглашен в прославленный театр. В. Немирович-Данченко предложил ему роль, абсолютно не похожую на все предыдущие, как будто совершенно не совпадающую с его имиджем — чтеца от автора в «Воскресении», где так прославился в те годы В. И. Качалов. Уже первое появление Боголюбова на мхатовской сцене вызвало аплодисменты, что, однако, едва ли обрадовало актера — ведь предназначались они скорее «великому гражданину», ибо зрители увидели на залитой светом прожекторов сцене человека с лицом Шахова... Говорят, актер был интересен в нетрадиционном образе, однако в дальнейшем на сцене MXAT, где он проработал до конца 50-х годов, ему поручали роли, в общем, созвучные наработанному еще в 30-е годы амплуа. То же самое происходило и в кино. Найденные образы положительных героев в дальнейшем повторялись, разумеется, в различных вариациях, но иногда практически цитировались.

В годы войны Боголюбов сыграл, пожалуй, только одну по-настоящему интересную, кстати, самую «тихую» свою роль — хирурга Аркадия Бурмина в фильме Столпера и Иванова «Парень из нашего города» (1942). Был найден интересный ключ к образу, созданному в лирико-комедийной тональности, но с драматичными аккордами в финале. На сей раз Боголюбов изображает отнюдь не героя, а человека робкого и стеснительного, который со свойственным интеллигенту самокопанием убеждает себя в собственной ординарности и недостойности быть любимым. [...]

Казалось, талантливый актер на пороге новых открытий. Однако в послевоенные годы ни театр, ни кино не предоставили в его распоряжение интересных ролей. Его время прошло. За редчайшим исключением легендарного актера зовут во второстепенные фильмы на роли апробированные, в русле сложившихся еще в 30-е годы стереотипов, разве что подновленные в духе времени. Опять Ворошилов, опять представитель ЦК, руководитель завода, шахты... Если его персонажи заблуждаются, как старый коммунист в фильме «Случай на шахте 8» (1957), то ненадолго. [...]

Турицын В. Великие и неповторимые. М.: 1995. Т. 2.