Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Альфред Шнитке, композитор, которого я очень ценю, написал музыку к фильму Андрея Михалкова-Кончаловского «Дядя Ваня». В увертюре звучит солирующий рояль. Затем на звуки рояля как бы наплывают то звуки революционной песни, то церковное пение, то озорные ритмы канкана. Это очень хорошо и очень точно продумано! В этом решении есть музыкально-документальное воссоздание предреволюционного времени.
Это, конечно, апелляция композитора прежде всего к разумному, и такое музыкальное решение, наверное, трудно представить себе вне кино. Но в фильме оно работает очень точно и очень впечатляюще.
<...>
Интересна и другая работа Шнитке – музыка к фильму Михаила Швейцера «Маленькие трагедии». Композитором прекрасно прочувствован не просто стиль картины в целом, но и каждой ее части. И самое главное—в этой музыке я слышу что-то пушкинское. Трудно объяснить словами, в чем в чем это выражается: наверное, в стремлении к классической ясности, незамутненности, лаконизму выражения – тому, что свойственно поэзии Пушкина. Ясность мысли, определенность, конкретность чувств всегда ассоциируются у нас с Пушкиным, и у Шнитке это воплощено в ясности мелодической. В то же время в его музыке ощущается атмосфера каждой из трагедий: то это чуть уловимый колорит испанских ритмов, то звучание инструментов, напоминающих о месте и времени действия. Эта работа композитора производит сильное образное и эмоциональное впечатление. Как видите, рациональное и эмоциональное начала могут сочетаться в композиторском творчестве очень органично.
А. Петров, Н. Колесникова: «Диалог о киномузыке» / Издательство «Искусство», 1982.