... умел отличить хорошую работу от плохой, ценил качественные достижения... На фабрике Ермольева все были проникнуты незыблемой истиной: «Время — деньги!» Ермольев шел на большие производственные расходы в таких случаях, когда другим, более ограниченным кинофабрикантам это казалось нелепым.
Яков Протазанов
Иосиф Николаевич Ермольев человеком молодым вступил в большое кинопредпринимательство. Ему было двадцать пять лет, когда он создал и возглавил в 1914 году Товарищество «И. Ермольев». А вообще в кино начал работать в восемнадцать, как переводчик директора Московского отделения фирмы «бр. Пате» Мориса Гаша.
Ермольев был родом из московской просвещенной купеческой семьи, где уже отец принял православие, выбрал государственную службу в чине коллежского советника. Сыну дал отличное образование: классическая гимназия, юридический факультет Московского университета, иностранные языки. Его кинематографическими университетами стала служба у «бр. Пате»: киномехаником; продавцом; заведующим отдела продаж магазина фирмы; Председателем прокатной сети по Сибири и Юго-Западным областями, наконец, всего прокатного отдела фирмы. Европейский кинорынок, зарубежный репертуар, запросы провинциального и столичного зрителя, механизмы продвижения фильмов — все это он знал в совершенстве. У него в кабинете висела кинокарта России со сложными количественными и качественными показателями аудитории.
В первый год Товарищество «И. Ермольев», возникшее как дочернее предприятие фирмы «бр. Пате», выпустило 30 фильмов. При том, что собственной съемочной базы еще не было, просто арендовали открытую сцену летнего театра «Аркадия» в Сокольниках. И одновременно близ Брянского (Киевского) вокзала строили летний павильон с разборными стенами и отапливающийся зимний. Ермольев не закупал оборудование за границей, уверенный, что русские специалисты, если их поддержать, сделают лучше и дешевле. Техник Николаев, поставивший фирме особые осветительные приборы, инженер Н. Попов, ведущий стройку фабрики и ставший затем её директором, его не подвели
Ермольев разрабатывал два основных направления — кино для широкого, так называемого простого зрителя и кино для зрителя искушенного современной литературой, театром, интеллигентного зрителя. В первом случае: авантюрно-приключенческий жанр, народная бытовая драма и экранизации народных песен («песенное кино»). На столе у Ермольева лежал песенник, и он сам выбирал, что сегодня снимать: «Пару гнедых», «Вниз по матушке, по Волге» или «Вот мчится тройка почтовая». Главным специалистом этих постановок был Чеслав Сабинский.
Фирменным было второе направление, представленное различными модификациями жанра психологической драмы: бытовая, социальная, мистическая. Они снимались по литературным произведениям (А. Пушкина, Л. Толстого, Г. Ибсена, Ги де Мопассана, а так же М. Пазухина, А. Винниченко) или по оригинальным сценариям. Неизменны были черты психологической драмы: обращение к внутренней жизни персонажей, показ сложных, нередко болезненных отношений, чувств, страстей, овеянных мистическими настроениями.
Ермольев понимал, что такого рода фильмы требуют особого уровня постановки и исполнения. И он собрал первоклассный актёрский ансамбль звезд театра. Мхатовцы: Ольга Гзовская, Вера Орлова, Пётр Бакшеев, Николай Панов, Вера Павлова. Владимир Гайдаров из Малого театра. Лидия Рындина из Театра Незлобина. И звезда первой величины, уже настоящий киноактер, тоже прошедший школу театра — Иван Мозжухин. Индивидуальность, талант, мастерство этого исполнителя во многом определяли эстетическое лицо фирмы. Умело использовали особые качества супружеских дуэтов — проникновенность исполнения, загадочность, обаяние. Мозжухин — Лисенко, Гзовская — Гайдаров эти пары украсили многие фильмы.
Столь же тщательно собирал Ермольев постановочные силы. Узнав, что Протазанов покинул фирму Тимана, пригласил его главным режиссёром. Рядом успешно работали его ученики Александр Волков и Георгий Азагаров. Они были способны не только исчерпать потенциал исполнителей столь высокого класса, но и пополнить его, развивая их творческую индивидуальность. Так союз Я. Протазанова и И. Мозжухина дал высочайшие образцы режиссёрско-актерского кино в фильмах «Николай Ставрогин», «Пиковая дама», «Сатана ликующий», «Отец Сергий».
Именно этому творческому дуэту доверил Ермольев разработку нового типа фильма, возникшего в переворотные 1917 и 1918 годы. Точно дистанцируясь от российской реальности, фильмы уводили в особый мир вымышленной страны, или достаточно условных Франции, Англии. Правда, герои, носившие иностранные имена, жили теми же пагубными страстями, мучились теми же проклятыми вопросами, что и их российские двойники. Кино, космополитическое по сюжету, обстоятельствам и обстановке действия, по атмосфере, настроениям, стилю, было абсолютно нашим.
Протазанов и Мозжухин вместе сделали целую серию: «Прокурор», «Малютка Элли», «Тайна королевы», «Член парламента». Видимо для Ермольева это была весьма дальновидная проба сил на творческое выживание в эмиграции. А пока он очень успешно поддерживал репутацию «обходительного хозяина», русского, московского, патриархального. Например, у многих рабочих своего предприятия крестил детей. Но по существу этот «лихой ямщик русской кинематографии» (так называли его коллеги) был дельцом европейского склада. По устремлениям, интересам, стилю работы. Правда, это вовсе не лишило его способности отлично чувствовать отечественную киноаудиторию в культурных запросах и умонастроениях всех её составляющих. И потому прочно держать одно из первых мест в весьма подвижном поле русского кинопредпринимательства.
<...>
Русские кинопредприниматели почти все покинули Россию. Их предприятия были сначала разграблены, потом национализированы. Рухнула киноцивилизация, выросшая на частной собственности, личной ответственности, индивидуальной предприимчивости. Поскольку западный кинематограф прочно стоял на этих основах, русские собирались и здесь продолжать свою деятельность. У большинства были давние партнёрские отношения со многими европейскими фирмами, сотрудничая с которыми можно было безбедно дожить свой век. Но хотелось собственного, большого, уважаемого, прибыльного дела, чтобы размах, масштаб, риск — всё по-русски.
За Ермольевым маячила тень французского гиганта фирмы «Пате», с которой он в разных качествах был связан более десяти лет. В феврале 1920 он вывез сотрудников своей фирмы режиссёров, операторов, актёров, художников из Ялты в Константинополь, а через два месяца они прибыли в Париж. Здесь он создал общество «Ермольефф-синема» под торговой маркой изображавшей слона, энергично разматывающего киноплёнку в круге, по краям которого стояли названия городов: Москва и Париж, Берлин и Мюнхен — география в европейских масштабах ведущегося кинодела.
Он выбрал такую модель кинопроизводства: творческие силы русские, финансы выходца из России, банкира Бориса Каменки, сын которого Александр возглавил Совет директоров «Ермольефф-синема». За два года студией было выпущено 10 фильмов, имевших и художественный и коммерческий успех. Однако Ермольев неожиданно поднялся и отбыл в Германию, передав студию А. Каменке.
В Германии было дешевле кинопроизводство и там Ермольев начал новое дело, купив под Мюнхеном студию, оборудованную по последнему слову кинотехники, с огромным павильоном. К съёмкам он привлекает русских актёров, осевших в Германии — О. Гзовскую, В. Гайдарова, О. Рунича. Пришлось расстаться со своим лучшим режиссёром — Протазанов вернулся в Россию. Дело начинало клониться к упадку. В Берлине его фирма ютилась в двух небольших комнатах. Какое-то время Ермольев занимался выпуском трубок и мундштуков. Наконец всё исчерпано — средства, амбиции, надежды. В начале 30-х он вернулся в Париж, пробует себя в роли независимого продюсера, затем, как исполнительный продюсер трудится в чужой фирме. В 1940 Ермольев покинул Европу. В начале 60-х умер в Голливуде.
Гращенкова И.Н. Кино Серебряного века: русский кинематограф 10-х годов и кинематограф русского послеоктябрьского зарубежья 20-х годов. М., 2005.