... я снова вижу тот великолепный «карамазовский фильм» и как она появилась на экране... Всё в моем сердце говорило, что она будет лучшей вещью в истории кино. И многие думали так же...
Сэмюель Голдвин. Из воспоминаний об актрисе Анне Стэн
Отец — украинский казак и мать шведка наградили дочь не только красивой, но и оригинальной внешностью. Контраст тёмных волос, напоминающих тяжёлый шёлк, и огромных светлых глаз; в лице особая прелесть южно-славянской мягкости и северо-европейской холодности. Кому-то она напоминала Веру Холодную.
Сыграв в 1927–1928 годах главные роли в нескольких неожиданных советских фильмах («Девушка с коробкой» Б. Барнета, «Белый орёл» Я. Протазанова, «Мой сын» Е. Червякова) Анна Стэн сразу стала популярна. В разных вариациях она играла одно — любовь, грешную, счастливую, женственную, обманную. Она жила тогда как большинство, как многие актрисы и даже некоторые звёзды. Модные журналисты тех лет В. Ядин и Л. Залкинд в «Советском экране» с гордостью живописали «небольшую двухоконную комнатушку, «скромную зарплату», выдавая это за доблесть «нашей актрисы», равнодушной к бытовым удобствам. Побывав в Берлине на съёмках «Белого орла», Стэн увидела как живут «их актрисы»... Она осталась в Германии.
Вышел её первый немецкий фильм, второй, третий. Она имела успех. Но настоящая слава пришла к ней после роли Грушеньки в фильме выехавшего из Советской России режиссёра Фёдора Оцепа «Убийца Дмитрий Карамазов». Стэн приятно удивила отличным владением немецким, техникой игры. Но, главное, по мнению европейцев, она представила «истинный русский женский тип» — порок, одетый красотой, гибельная эротичность, тёмная, загадочная душа славянки.
Этот тип актриса продолжала разрабатывать, играя женщин других национальностей, в фильмах разных жанров – чешек, немок, француженок, в криминальных драмах, мелодрамах, комедиях. Некоторые фильмы, в которых Стэн являлась женщиной-вамп, подвергали купюрам, запрещали для молодёжи в той же Германии, Англии, Чехословакии. К популярности добавлялась некоторая скандальезность — в целях рекламы это было даже неплохо. В фильме Э. А. Дюпона «Сальто-Мортале» она снова играла русскую — смелую цирковую наездницу, способную к состраданию, жертвенности и сгорающую в буйстве страстей.
На рекламном плакате фильма трудно узнать Анну Стэн — какая-то крашенная пакля на голове, короткая чёлка, закрывшая чистый лоб. С этого началось разрушение её актёрского «я», приспосабливаемого к экранному штампу «роковой женщины». За океаном, заметив Стэн решали, сделать из неё — «двойника Марлен Дитрих» или «вторую Грету Гарбо». В Голливуде, опекаемая самим Голдвиным, мечтавшим и старавшимся сделать из неё «лучшую вещь», она сыграла роли Нана, Катюши Масловой, естественно, «подчищенные» в угоду пуританскому большинству зрителей — всё неудачно. Природа её индивидуальности и дарования не была понята и раскрыта. Касса оставалась пустой.
Стэн теперь называли «безумием Голдвина», «ошибкой Голдвина», что не способствовало её дальнейшей голливудской карьере. Однако до середины 60-х годов она продолжала сниматься в маленьких ролях, работала на радио, на телевидении. По-настоящему увлеклась живописью. Умерла в преклонном возрасте — ей было 85 лет.
Гращенкова И.Н. Кино Серебряного века: русский кинематограф 10-х годов и кинематограф русского послеоктябрьского зарубежья 20-х годов. М., 2005. С. 360-361.