...Снимали лицо Андрея Файта, изрытое морщинами, поросшее седой щетиной, лицо, похожее на горы в белесых кустиках травы на изломах скал. Снимали лицо, и узкую полоску гор, и море до горизонта, и выжженные склоны... Назавтра Файт отправлялся дальше — не то в Адлер, не то в Москву,— я не знаю актеров, снимающихся столь же непрерывно. Но это завтра, а сегодня, 5 июня, в горах над Кореизом снимали лицо Андрея Файта — старика Ланфиера из гриновской новеллы.

— Я играю без грима, все свое, и моя седая щетина и морской загар смущают интуристов в «Ореанде»,— говорит Файт. Он говорит о том, что с двадцать третьего года мечтал сыграть кого-нибудь из гриновских героев — то ли Грея, то ли Горна, то ли Гнора,— но только сегодня, спустя сорок пять лет, эта мечта сбылась.— Сейчас не может быть и речи, чтобы сыграть молодых героев,— годы не те, но любая роль заманчива, и я с радостью принял предложение режиссера Яна Шмидта сняться в совместном советско-чехословацком фильме «Колония Ланфиер»...
<...>

Черненко М. Сказка о несостоявшемся одиночестве // Советский экран. 1968. № 16. C.12