Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Сценарий читался года три назад. Неужто восприятие так быстро меняется? Ведь на экране, кажется, то же самое, что написано Верой Пановой в ее киноповести «Мальчик и девочка».
... Море, земля, пляж, небо. Мальчик, которого папа с мамой после девятилетки «перед мужской жизнью» послали отдохнуть в санаторий. Девочка — официантка из столовой — с пушистыми персиковыми щеками, нежным ртом и легкой походкой. Лунные ночи. Первая юношеская любовь. Мальчик уезжает в свою «мужскую жизнь». Девочка остается ждать писем. Писем нет. А девочке, которую никто не готовил к «женской жизни» приходится становиться женщиной — родить ребенка, найти в себе силы не отдать его чужим людям и жить...
Но, узнавая на слух прочитанные когда-то реплики и ситуации, с нарастающим недоумением следишь за происходящим на экране.
Чтобы разобраться в фильме «Мальчик и девочка» в том, как произошло тягостное исчезновение мысли и духа В. Пановой, придется вернуться к сценарию («Искусство кино». № 7. 1962).
«Можно сказать: мы в Крыму. Но правильней сказать: мы на земном шаре», — пишет Панова во вступлении к фильму.
Можно было бы назвать героев по именам и даже фамилиям. Но Панова называет их «девочкой» и «мальчиком». Потому что так правильней, потому что писательница рассказывает не просто историю, а маленькую грустную и радостную притчу о жизни. О том, что мальчики и девочки обязательно когда-то становятся взрослыми. О том, что не только в Крыму, но и на земном шаре девочки взрослеют раньше мальчиков. О том, что когда к мальчику приходит любовь, он редко связывает это с нравственной ответственностью.
Притча грустная. Рассказана она умудрённым опытом человеком и художником. Но она же и радостная, потому что в итоге всей этой грустной коллизии — светлое появление новой жизни.
Однако история о том, как «в Крыму и на земном шаре» мальчики и девочки становятся взрослыми — только часть сценария. Рядом с этим идёт второй слой повествования, в котором Панова, пользуясь своей наблюдательностью, умением выбирать из быта точные слова и детали, выражает свое, писательское отношение к действию.
Часто, став уже давно взрослыми, люди забывают, как и когда это с ними случилось. Папа и мама называют мальчика «малыш». Не только называют, но и думают о нем, как о малыше. А малышу — 18 лет, а малыш едет в армию, а малыш-то уже мужчина, отец! Если бы папа и мама захотели это увидеть, то подготовка к «мужской жизни» не ограничилась бы путевкой в санаторий. Появилась бы более важная забота — избавить сына от щенячьего непонимания жизни. И хотя часто мальчики бывают такими вот щенками, и хотя так было, так есть... не обязательно ли должно быть всегда? — спрашивает Панова своих героев и нас, зрителей.
А на пляже курортники, герои сценария, отвечают на этот риторический вопрос: прежде «в двадцать лет считался зрелым, а теперь человеку под сорок, а он все для окружающих Костя или Шурик... Лермонтову было двадцать семь, когда он погиб... А теперь поэту под сорок, а он все ещё начинающий...»
Отдыхающие находят оправдание этой странной ситуации — раньше «средняя продолжительность жизни была в два раза меньше». А за их спинами незримо стоит Панова и иронически улыбается. Она-то знает, что это прекраснодушное оправдание ничего не оправдывает. Не считаясь с увеличением средней продолжительности жизни, девочки и мальчики хотят любить к 20, а не к сорока годам. А что мы делаем для того, чтобы к 20 годам они становились взрослыми нравственно?...
Много мыслей вызывает написанное Пановой. Фильм — значительно меньше. Прочтите сценарий, посмотрите фильм и убедитесь, что писательница никогда не писала эту «отснятую» киноисторию. Историю о том, как он ее соблазнил, а она по неопытности ему поверила, а он ее подло обманул, а она осталась с ребеночком... И стыд, и срам, и никуда не денешься. В другой раз не надо верить первому встречному... А поверила — тоже не отчаивайся. Ребёночка воспитаешь — коллектив поможет. Сама ещё молодая, а опыт жизненный уже накопила — не пропадешь...
Я не преувеличиваю. Именно так можно представить себе в спрессованном виде ту тезу, тот «отстой», который осаждается в мыслях после картины «Мальчик и девочка».
Можно добавить, что сыграть любовь Коля Бурляев не смог (это не всегда удаётся и взрослым актерам), доверия и сочувствия он не вызывает.
Ещё можно добавить, что оператор, весьма профессиональный и умелый, продолжая режиссерское прочтение, так «закрасивел» пейзажи, что только и ждёшь, когда на рекламный цветастый луг к ногам золотоволосой девочки подкатит лаковый «Шевроле».
И ещё можно предположить, что фильм, видимо, будет охотно смотреться зрителями, потому что проблемы любви всегда привлекают зрителя, особенно молодого.
Но утешать нас это не должно — ведь не велика заслуга использовать нужнейшую тему и лишь привлечь внимание зрителя!
Левшина И. Грустный список потерь // Литературная газета. 1966. 20 августа. С. 3.