Окончивший школу юный герой («мальчик» — Николай Бурляев) приезжает на курорт, там переживает роман с молодой официанткой санатория («девочкой» — Наталия Богунова), возвращается домой и не отвечает на ее письма, уходит в армию, а девушка тем временем рожает ребенка и, отказавшись отдать его на усыновление пожилой паре, потерявшей сына на войне, принимается растить мальчика одна.
Цветная картина о первой любви и страсти «Мальчик и девочка», снятая молодым режиссером Юлием Файтом в 1966 г. на киностудии «Ленфильм» по сценарию В.Ф.Пановой, один из недооцененных и забытых фильмов 60-х годов. Одной из причин забвения стала цензурная история фильма. Фильм неожиданным образом отозвали с экрана. Несмотря на то, что на просмотре в Ленинградском обкоме КПСС в присутствии режиссера и директора студии первый секретарь обкома, В. С. Толстиков, картину одобрил. В газете «Московская кинонеделя» появилась большая статья о выходе на экраны «Мальчика и девочки», а также список кинотеатров (34 наименования), где можно было его увидеть[1]. Фильм допустили к прокату солидным тиражом в 1500 копий. Однако из следующего выпуска «Московской кинонедели» (30.10.1966) картина исчезла. По свидетельству режиссера, «накануне фильм посмотрели на даче председатель КГБ СССР В. Е. Семичастный и первый секретарь ЦК ВЛКСМ С. П. Павлов, как мне объясняли потом, они тут же позвонили председателю Государствнного комитета Совета Министров СССР по кинематографии А. В. Романову и сказали, что оторвут ему шею, если фильм выйдет на экран, отозвали акт, собрали худсовет и началось...»[2]. В итоге фильм все-таки выпустили, но 3-м экраном и 2-ой категорией (т.е. не более 16 копий — одна на Москву и по одной для каждой республики). Спустя полгода ее показали и по ленинградскому телевидению. Две вышедшие рецензии сетовали на неоправданно легкомысленное поведение мальчика, а также на сильное расхождение фильма с лирическим сценарием[3].
Вера Федоровна Панова, видная советская писательница, лауреат трех сталинских премий, в 1962 г. написала кинорассказ «Мальчик и девочка»[4] и предложила его «Мосфильму», где картину захотел поставить Ролан Быков, только что выпустивший в прокат свой первый фильм «Семь нянек». Несмотря на авторитет Пановой, сценарий не прошел худсовета, как «вредный и сентиментальный»[5]. Противники картины считали освещение проблемы «рождения ребенка вне брака» реабилитацией аморального поведения. Режиссер Александр Алов рассуждал о несоответствии слишком сентиментального, на его взгляд, названия и сюжета и протестовал против пропаганды одинокого материнства: «Девочки будут рожать неизвестно от кого, так получается? Нельзя романтизировать такую серьезную проблему»[6]. Сценарист, лауреат Сталинской премии Леонид Малюгин упрекал сценарий в несовременности и отсутствии чувства влюбленности, о котором говорилось в сценарной заявке: «Для этого парня-сосунка это было, простите меня за грубость, начало половой зрелости. В сценарии есть такая фраза: "Какая шейка, какой поворот!" — И это сыграло в их сближении какое-то значение, но это и все!»[7].
Сторонники сценария не видели ничего крамольного в теме «рождение ребенка вне брака», т.к. современное советское общество не могло бросить мать-одиночку. Более того, они считали освещение этой проблемы полезным. Писатель и сценарист Сергей Антонов говорил: «Тут перед нами вырисовывается фигура молодой матери, уверенной, что за ее спиной стоит советское общество, которое ее не оставит. Видна эволюции линии внутреннего достоинства»[8], «девушка, родившая ребенка, находится и ведет себя в ситуации, которая возможна только в нашем обществе и в нашей современности. И я тут даже меряю именно последним десятилетием, когда благополучно складывается жизнь в нашей стране. Даже в тридцатые годы это было бы невозможно. А сейчас внутри нашей системы, внутри нашего общества она находится психологически в таком состоянии, которое дает возможность спокойно и достойно вести себя. И это только потому, что она живет в нашей стране и в нашем обществе. Это самое главное и важное, что определяет время и современность»[9]. Важно отметить, что указом от 8 июля 1944 г. права матерей-одиночек в СССР были сведены к минимуму, но после XX съезда в 1956 г. в Совет министров поступили первые письма с просьбой пересмотреть этот указ[10], и 10 октября 1956 г. было составлено письмо правительству «По вопросу о частичном изменении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г.» председателем Юридической комиссии при Совмине СССР, министра внутренних дел, генерального прокурора и председателя Комитета советских женщин. Новый закон начали разрабатывать и спустя 12 лет 12 июня 1968 г. он был введен в силу. На протяжении этих 12 лет общество готовили к этому закону, в том числе при помощи культурной пропаганды.
Примечательно, что именно в 1956 г. на экран вышел фильм «Человек родился», режиссер которого, Василий Ордынский, положительно высказывался о сценарии Пановой: «И мне пришлось делать вещь на такую тему. Там кончилось все хорошо, она была выбрана в профком, считалось, что человек не может пропасть [...]. Я вижу здесь везде признаки нашей современной советской жизни и, во всяком случае, жизни, которая свойственна нашей современности, свойственна и тридцатым и шестидесятым годам»[11].
В 1962 г. на «Мосфильме» сценарий не прошел. В 1965 г. Панова вновь подала эту же заявку на «Ленфильм», где она была одобрена. Старейшина «Ленфильма», лауреат сталинских премий, режиссер Фридрих Эрмлер на обсуждении сценария говорил: «Есть художники, сочинения которых могут быть выше или ниже их предыдущих работ, но плохо писать они не могут. Вера Федоровна Панова писать плохо не может, не умеет. естественно, что "Мальчик и девочка" очаровательная новелла, хотя чрезвычайно трудна и ответственна для режиссера»[12].
В обсуждении заявки вскользь упоминалось, что сценарий написан давно и его хотел ставить Ролан Быков на «Мосфильме»[13], но причины отказа не указывались. В Ленинграде фильм предложили поставить Юлию Файту, успешно экранизировавшему на студии рассказы Юрия Нагибина в фильме «Пока фронт в обороне». В процессе обсуждения сценарий получил общую положительную оценку, «как произведение, поднимающее весьма важную проблему этического характера, связанную с воспитанием у нашей молодежи чувства ответственности за свои поступки»[14]. Редакторы «Ленфильма» были мягче своих коллег москвичей: «Любовь опасное в своей безоглядности, но и полное поэзии первое юношеское чувство. Связанная с этим, но вместе с тем поставленная шире тема нравственного долга, недаром включающая здесь мотивы военной службы. Высота материнского чувства — человеческий процесс, в котором обретается душевная зрелость, сопоставленный с "юностью без берегов", хотя и сознающий необходимость ответственности, но откладывающий ее "на потом"»[15].
Некоторые члены худсовета высказывались скептически о линии мальчика[16]. В основном они соглашались с позицией Эрмлера: «Меня лишь огорчает, что Вера Федоровна так снисходительна к этому давно не мальчику. За что ему так легко и безответственно живется? Онегин не сотворил такого зла, а так жестоко был наказан! Я бы заставил парня хотя бы почувствовать, если не понять, что в жизни есть понятие чести и ответственности. Без этого жизнь человека подобна жизни животного. С таким нюансом я целиком за то, чтобы молодой Файт понял, что значит высокая поэзия на экране»[17]. С таким напутствием картину запустили.
Сохранилось письмо главного редактора 3-го творческого объединения киностудии Александра Дымшица ее директору Илье Киселеву (25.02.65), где мы впервые находим советы относительно средств художественной выразительности: «Члены сценарно-редакционной коллегии в своих выступлениях рекомендовали режиссеру активнее использовать внешние изобразительные средства, для того, чтобы с большей силой подчеркнуть и прописать тему утраты полудетских романтических иллюзий, тему возникновения личной ответственности за свои поступки»[18]. Важно отметить, что эти рекомендации были даны уже по утвержденному режиссерскому сценарию без требования его переписать.
Файт ими воспользовался. Первая часть картины выполнена в ярких летних тонах, вторая — резко противоположна по цвету: преобладают тусклый серый и фиолетовый. Изменились композиционное решение и манера съемки. Благодаря изобретательности оператора Владимира Чумака статичное, портретное поэтическое выделение персонажей при помощи арки, напоминающее портреты итальянского Возрождения, в первой части сменяется документальной ручной, смазывающей контуры камерой, а также изображением персонажа в толпе — во второй. Цветовые и композиционные акценты дополняются музыкальными. Лейтмотивом картины стала звонкая мелодия влюбленных, сыгранная карандашом на хрустальных фужерах композитором Борисом Чайковским. После переломного момента — сцены, где героиня узнает, что она беременна, — лейтмотив исчезает из музыкальной ткани фильма, на смену ему приходит военная хоровая песня.
В письме директору есть и совет по изменению сюжета: «Желательно, чтобы в сюжете были найдены обстоятельства, драматургически „разрушающие“ состояние бездумности и безмятежности, в которых пребывает мальчик, не ведающий, что он стал отцом». Такого же рода претензии встречались и в стенограммах обсуждения сценариев на обеих студиях — советчики пытались изменить нюансировку характеров, сделать мальчика чуть менее беспечным, а девушку ‑ чуть более героической.
Во время съемок в Геленджике Файт часто получал телеграммы из Ленинграда с советами по правке уже отснятого материала: «После просмотра материала настоятельно требуем пересъемки съемки финальной сцены на натуре. Необходимо возвращение трактовок, указанных в сценарии, требуем придать опрятный вид солдатам, вырезать взятку милиционеру (в виде компота и куска пирога), убрать платок девочки, не делайте ее затравленным зверенышем, необходима нежность ребенку материнская мягкость, характеристику поведения смотрите сценарии — "красивая молоденькая женщина, гордая, уверенная в себе»[19]. Изображение неопрятных солдат, взятки, а также жалкий внешний вид главной героини (намек на смирение, слабость, уязвимость) не соответствовали нормативной поэтике советского кинематографа тех лет.
Файт не раз переснимал некоторые сцены, но совместное заключение дирекции киностудии и 3-го творческого объединения (10.08.1965) было неудовлетворительным: «Мальчик выглядит сексуально настроенным и хищным. Это входит в резкое противоречие со сценарием, который предполагает ответственность и поэтичность первого чувства со всем тем, что с ним связывается: властное и чистое влечение, неумелость, застенчивость. В Бурляеве с его постоянной складкой и сексуальной наклонностью проблема задается с самого начала, устраняя свою поэтическую предпосылку. От этого сама проблема упрощается в такой мере, что лишается достаточно серьезного смысла. Необходимо внимательно просмотреть всю линию мальчика, возвращая ее к смыслу и атмосфере сценария»[20]. Сам режиссер признает, что эта картина была о первой любви, неразрывно связанной с половым созреванием[21], ему казалось, что в 1966 г. такого рода проблемы могли быть показаны советскому зрителю, поэтому он не стал переделывать линию мальчика (уточним, что его сопротивление носило скорее художественный, чем политический характер: общая линия по отношению к матерям-одиночкам в это время значительно смягчилась).
Анна Мальгина. Специально для портала «Чапаев».
Примечания
- ^ Московская кинонеделя. 23.10.1966.
- ^ Личная беседа с Ю. А. Файтом 30. 10. 2013
- ^ Зоркий А. Фильм и сценарий // Советский экран, 1966, № 19. С. 5; Левшина И. Грустный список потерь // Литературная газета. 20.08.1966.
- ^ Панова В. Мальчик и девочка (сценарий) // Искусство кино. 1962. № 7.
- ^ РГАЛИ. Ф. 2453 (Мосфильм). Оп. 5. Д. 992.
- ^ РГАЛИ. Ф. 2453 (Мосфильм). Оп. 5. Д. 992. Л. 38.
- ^ Там же. Л. 35.
- ^ Там же. Л. 7.
- ^ Там же. Л. 37.
- ^ Меленберг А. Мать-одиночка как мать-героиня. История России. Фрагменты // Новая газета, № 59. 03.07.2011.
- ^ РГАЛИ. Ф. 245. Оп. 5. Д. 992. Л. 35.
- ^ Эрмлер Ф. Документы. Статьи. Воспоминания. Л.: Искусство, 1974. С. 273. Ср. слова режиссера: «Веру Федоровну трудно было зажать, она была корифеем!» Личная беседа с Ю. А. Файтом 30.10.2013.
- ^ ЦГАЛИ. Ф. 257 (ЛЕНФИЛЬМ). Оп. 18. Д. 1489. Л. 10.
- ^ Там же. Л. 1.
- ^ Там же.
- ^ Там же.
- ^ Эрмлер Ф. Указ. Соч. С. 273.
- ^ ЦГАЛИ. Ф. 257. Оп. 18. Д. 1489. Л. 6.
- ^ ЦГАЛИ. Ф. 257. Оп. 18. Д. 1452.
- ^ ЦГАЛИ. Ф. 257. Оп. 18. Д. 1198. Л. 27.
- ^ Личная беседа с Ю. А. Файтом. 30. 10.2013.