Недавно в телевизионной передаче «контрольная для взрослых» подростки по долгу, мучительно задумывались у нас на глазах над вопросами ведущего: «Есть ли человек, с которым ты пошёл бы в разведку?», «Были ли у тебя в жизни трудности?», «Гордый ли ты человек?» И только на один вопрос все ответили мгновенно, без размышлений и одинаково. Ведущий спрашивал: «Кому удобнее, легче жить — тому, кто бескомпромиссен или тому, кто склонен к компромиссу?». Ответы были скоры и неизменны: «Тому, кто легче идет на компромисс». И боюсь, что под компромиссом они имели в виду не поиски разумного разрешения трудной ситуации, а нечто иное: готовность под нажимом отказаться от собственного мнения.

Думаю, что именно им и адресован в первую очередь поставленный режиссером П. Чухраем по сценарию А. Гельмана фильм «Зина Зинуля», героиня которого, молодая работница, органически не способна на такой «компромисс».

В пьесе А. Гельмана «Зинуля», положенной в основу сценария, Зинуле всего девятнадцать лет. В борьбе за справедливость, которую она упрямо ведёт, поражала невероятная стойкость именно такого, совсем юного, не закалённого жизни существа. Ситуация была острее, «выигрышнее», чем в фильме, где Зина Коптеева старше на добрый десяток лет. Героиня, которую играет Е. Глушенко, не так импульсивна, резка, это характер более зрелый и уравновешенный. Такой рисунок роли вообще, как мне показалось, согласуется с общим замыслом картины, где режиссёр как раз стремится избежать «выигрышности», последовательно идет по пути самоограничения в художественных средствах.

Фильм подчёркнуто прозаичен, будничен по изображению, абсолютно узнаваем в деталях. П. Чухрай решил как бы «не заметить» сугубой условности, театральности пьесы и рассказать эту историю как подлинную, почти документальную. Точная и уверенная режиссура «спрятана», растворена в актерах, диалоге, достоверности обстановки. Наверное, кому-то такое решение может показаться слишком «плоскостным», одномерным. Но это чётко режиссерская программа. Через внешние, словно бы бесстрастное фотографическое правдоподобие П. Чухрай хочет выйти на зрителя, заставить его таким способом поверить в абсолютную правдивость людей и событий. Оператор Н. Немоляев не позволяет себе ни эффектных композиций кадра, ни острых ракурсов. И это не бедность пластического воображение, а сознательное художественное решение.

Действие погружено в отнюдь не живописную атмосферу большой стройки, где настойчиво подчёркиваются узнаваемые подробности: рычащие, забрызганные осенней грязью самосвалы, ржавые газгольдеры, строительный мусор на площадках, «непарадные» спецовки рабочих. Только вправлено всё этот обрамление далеких холмов, покрытых золотистым, отраженным в воде лесом. Неброская красота, истинность молчаливой природы постоянно присутствует на втором плане, оттеняя происходящее.

А происходит здесь нечто низкое, мелкое и некрасивое. Желая отомстить диспетчеру Зинуле, шофёр Петренко (В. Павлов), которого из-за Зинулиной докладной записки вычеркнули из очереди на вожделенные «Жигули», нарочито срывает график работы, губит целую машину бетона, чтобы свалить вину на «обидчицу». Накладная была справедлива. Но начальник стройки Виктор Николаевич (В. Гостюхин), не слушая никаких объяснений Зинули, смаху «разжалует» дозировщицы. Вот и всё.

Для многих склонных к компромиссу на том история бы и закончилась. Для героини — только началась.

В ходе напряженных сюжетных перипетий, когда вокруг Зинулиного «безумного» поступка сплетается и всё туже закручивается клубок драматических событий, высокие нравственные качества героини оказывается тем камертоном, тем пробным камнем, на котором испытываются окружающие её люди. От Зинули отрекается любимый человек. Её предаёт близкая подруга — зато другая подружка, нелепая и трогательная толстуха Валя, обнаруживает неожиданную силу духа (это прекрасный актерский дуэт Е. Майоровой и Т. Агафоновой). Напуганные бюрократы из треста готовы прекратить подозрительную историю при помощи дружинников и санитаров психиатрической больницы. Только человеческая порядочность, который, к счастью, оказывается наделен суховатый, замотанный делами Виктор Николаевич, спасает девушку от произвола.

Но если бы сюжет картины сводился лишь к тому, как оклеветанная героиня сумела доказать, что её оболгали, он многое утратила бы в своей значительности. Все, кто поддерживал Зинулю, сохранили верность не только лично ей — хорошему, праведному человеку, про которого Валя говорит: «Она неспособна обмануть». И те, кто не выдержал экзамена, продают не только Зинулю.

Когда самолично прибывших Виктор Николаевич, наконец, говорить девушке: «Я вам верю», — в действии наступает неожиданный поворот. Вскинув на него измученные, но ясные глаза, Зинуля — и значимость её реплики подчёркиваются очень крупным планом — отвечает: «А я вам не верю! Вам одно нужно — чтобы я здесь не сидела. Вы меня уволили, потому что я работаю без вранья, а вам честные работники не нужны...»

Так в полный голос звучит с экрана подлинная, главная тема фильма: человек и его дело. Душевная потребность полноценной личности в честной работе, результаты которой оцениваются по справедливости. Нормальное стремление к нормальному, не для показухи плодотворному труду, в котором такая личность только и может реализоваться. Органическое непринятие тех, кто от такого труда, по сути отчуждён, а «реализует» себя в иных сферах — в приобретательстве, в карьерных амбициях.

Сегодня такой фильм особенно по времени. Доверие к «производственной» теме в кино можно создать лишь одним способом: делать правдивые, выразительные, занимательные фильмы о живых людях и о тех реальных человеческих проблемах, с которыми они сталкиваются в процессе труда. Понимаю, что это легче сказать, чем осуществить. Но тем решительнее следует нам комментировать неудачи и поддерживать тех, кто ориентируется на серьезный и волнующий разговор со зрителем. Фильм А. Гельмана и П. Чухрая, как мне кажется, заслуживает так такой поддержки.

Шатерникова М. Зина-Зинуля или высокое «безумие» нормальности. М., Сов.культура, 1986, 09.12., с.5