Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Уважаемый товарищ редактор!
В первом номере вашего журнала напечатан ряд статей о талантливой молодежи, недавно начавшей творческий путь в кинематографии. Мне же хочется напомнить о некоторых талантливых актерах и актрисах среднего и старшего поколения.
Недавно я остановился у входа в кинотеатр повторного фильма возле объявления о старой картине «Мисс Менд». Объявление вызвало во мне волну воспоминаний.
Но поводом для настоящего письма является не это лирическое настроение. Воспоминания повлекли за собой ряд соображений и грустных раздумий. С. Комаров—участник этого фильма — один из замечательных киноактеров старшего поколения. Нельзя сказать, что он снимается в кино редко. Нет! Он занят в какой-нибудь картине почти каждый год, однако далеко не все роли, сыгранные С. Комаровым, достойны его актерских возможностей. Часто ему поручаются роли попросту незначительные.
У Сергея Мартинсона творческая пауза в кинематографии после образа Вилли Поммера, созданного им в «Подвиге разведчика» в 1947 году, и до небольшой роли инока, сыгранной им в картине «Садко», продолжалась 4 года. А от роли Фердинанда, сыгранной актером в фильме «Корабли штурмуют бастионы» в 1953 году, до роли Миусова в «Безумном дне» (эпизодические роли в короткометражных фильмах «Сеанс гипноза» и «Налим» здесь в счет не идут), творческая пауза продолжалась также 3 года.
А многолетняя пауза в кинематографии у Игоря Ильинского, одного из создателей советской кинокомедии и одного из самых популярных в мировой кинематографии актеров, — разве имеет какое- нибудь оправдание? До «Безумного дня» и «Карнавальной ночи» Ильинский как бы отсутствовал в кинематографии начиная с 1938 года.
Но если столь грустна и непонятна участь многих наших замечательных мастеров-актеров, то еще печальнее судьба ряда киноактрис. Можно ли забыть образ, созданный Э. Цесарской в 1927 году в «Бабах рязанских»? В предвоенные годы ее творческая судьба складывалась более или менее благополучно. Зато в последние годы, после «Майской ночи», мы вовсе не видим ее на экране.
Скоро ли кончится затянувшийся творческий простой у Любови Орловой, одной из замечательнейших актрис советской кинокомедии?
Насколько нам известно, Г. Александров в ближайшее время приступает к съемкам новой картины с ее участием. Но ведь после «Глинки» прошло столько лет!
М. Ладынина снималась в последний раз в картине «Испытание верности». Созданный ею образ Ольги Калмыковой исполнен глубокого драматизма. До этой картины советский зритель ценил и любил М. Ладынину как очень темпераментную и душевную исполнительницу лирико-комедийных ролей. Последняя роль показала, что диапазон актерских возможностей М. Ладыниной значительно шире, чем это было известно зрителю и чем это привыкли считать руководители киностудий, часто приклеивающие актеру или актрисе ярлык со штампом того или иного амплуа.
За 23 года своей жизни в кинематографии М. Ладынина сыграла только 12 ролей! Конечно, М. Ладыниной сейчас нужны роли не такие, как в фильме «Свинарка и пастух»; ее незаурядный талант порукой тому, что она хорошо сыграет и роли другого характера. Но она должна играть!
И еще одна киноактриса с обаятельным дарованием для характерных ролей самого различного плана — Е. Кузьмина — также находится в состоянии вынужденной бездеятельности. В последний раз зрители видели ее в роли леди Гамильтон в фильме «Корабли штурмуют бастионы».
Участие Е. Кузьминой в телевизионной короткометражке «Как он лгал ее мужу» Бернарда Шоу для киноактрисы ее масштаба серьезной работой считать нельзя.
У Тамары Макаровой перерыв между «Сельским врачом» и «Дорогой правды» продолжался лет пять. Очень редко снимается Нина Алисова.
Если скрипач не будет играть ежедневно, он поневоле дисквалифицируется. Такова же судьба актеров и актрис; но над этим никто не хочет серьезно задуматься.
Так складывается удивительный по своему составу список талантливых актеров и актрис советского экрана, находящихся в длительном «простое».
Самое грустное заключается в том, что этот список можно было бы продолжать и продолжать.
Большой счет в связи с этим наши киноактрисы вправе предъявить кинодраматургам.
В сценариях обычно бывает очень мало женских киноролей, а особенно для актрис среднего возраста. Я пробовал как-то познакомиться с цифрами и получилось, что в 26 кинофильмах приходится по 1, 2 женские роли на картину. А вот в пьесах Гольдони, юбилей которого мы недавно отмечали, в ряде пьес я насчитал по 8–10 женских ролей. В наших киносценариях хорошо еще представлены либо молоденькие девушки, либо женщины 60 лети старше, а вот актрисам среднего возраста почти нечего делать.
В Министерстве культуры и в Главном управлении кинематографии, когда разговор заходит о необходимости занять ту или иную актрису из тех, чьи судьбы схожи с судьбами названных мною, обычно отвечают, делая безнадежный жест, — «они примелькались». Кому примелькались? Кто это установил? И что означает «примелькались»? Никто на этот вопрос не отвечает и ответить не может.
Часть наших выдающихся киноактрис считается как-то «само собой» прикрепленными к одному кинорежиссеру. Но если этот режиссер в силу тех или иных причин «прикрепленной» к нему актрисы не занимает — она обречена на творческий простой, продолжительность которого измеряется многими и многими годами. А ведь и силы, и талант, и творческий темперамент, если их не тренировать повседневно, безвозвратно и бесплодно убывают.
Вопрос этот деликатный, но он давно назревал. Сейчас, мне кажется, он созрел, принял характер, требующий срочного и радикального вмешательства.
В некоторых театрах принято при обсуждении репертуарных планов учитывать загрузку актерского состава. В киностудиях этого нет. Планируя количество и тематику картин, здесь о творческих профессиональных интересах актеров и актрис вовсе забывают. Постановочная группа кинокартины формируется из директора, режиссера, ассистента, костюмера, реквизитора, оператора. А актеры? Актеры — «потом».
Это «потом» наступает во время проб. К сожалению, не у всех наших кинооператоров развит вкус к портретным съемкам, которые могли бы запечатлеть характерные черты актера или актрисы. А это иногда играет решающую роль во время актерских проб. В 20-х годах у нас господствовала, тогда еще в немой кинематографии, определенная нелюбовь к красивому женскому лицу. Это считалось проявлением борьбы с дурным вкусом. Бывали случаи, когда актрисы перед пробой намеренно безобразили себя, вымазывая лицо вазелином. Но ведь сейчас творческие работники кинематографии бесповоротно отказались от этой неумной точки зрения. Все же у некоторых кинооператоров при пробных съемках и сейчас лица актрис часто теряют свою неповторимую женственность, присущее им обаяние.
Я понимаю, что поднятый мною вопрос, вернее, запутанный узел многих вопросов, не так легко разрешить. Что же! Если б все обстояло так просто, мне, пожалуй, и в голову не пришла бы мысль писать это письмо. Дело тут, конечно, не в противопоставлении интересов актеров двух поколений — подрастающей молодежи и более опытных мастеров. Внимательно, не кампанейски пестовать молодые талантливые кадры для советской кинематографии — святая, непреложная обязанность кинорежиссеров и руководителей киностудий. Но забвение творческих интересов представителей старшего поколения — непростительная ошибка.
Я с тем большей настойчивостью выдвигаю на страницах журнала вопрос о незаслуженно «забываемых» актерах и актрисах, что ведь зачастую и с молодежью дело обстоит не на много лучше. Недавно советский зритель с большим удовольствием принял новый фильм, поставленный Борисом Барнетом, — «Поэт». В нем очень успешно выступил только начинающий в кинематографии актер С. Дворецкий. Свое письмо мне хочется закончить искренним пожеланием, чтобы счастливые дебюты этого очень талантливого актера и многих его сверстников и сверстниц не оказались эпизодом в их актерских биографиях. Чтобы их судьба была отличной от той, которую в последние годы испытали на себе в кинематографии Е. Кузьмина, С. Мартинсон, М. Ладынина и многие, многие другие. Молодой талант нуждается в постоянной и всесторонней тренировке. Актеры зрелого возраста имеют право на интенсивную, большую творческую жизнь.
Крючков Н. О забытых и забываемых // Искусство кино. 1957. № 8. С. 153-154.