‹…› Выстроили на фоне кремля трибуну, и я должна была... По ходу действия — говорит моряк, говорит старый рабочий, и я вбегаю туда на трибуну и рассказываю про свой край, про эту далекую реку, откуда я приехала. Я сказала: «О чем я буду говорить?» Был такой Бартенев на студии, который написал мне речь.
Там был кругом народ, массовка огромная. Это снималось не на самой площади, а на берегу Москвы-реки, на фоне Кремля. Была выстроена трибуна, и это читалось так, как будто происходит на Красной площади. Пленку тогда не жалели, хотя пленка хорошая была, АГФА. Славушка Беляев сказал, что кадры эти очень важные и нужно застраховаться... В общем, четверо суток я произносила свою речь — четверо суток! Планов было очень много — общий план, средний план, крупный план, справа, слева... Четверо суток снимали все монтажные куски, и я должна была все время произносить эту речь. ‹…› И так как говорила ее четыре дня подряд, то я стала путаться невероятно, и Червяков говорил: «Слушайте, снимите ее с трибуны. Что она говорит? Нас же посадят всех в тюрьму...» У меня уже заплетался язык...
Свердлова Р. Червяков, Славушка Беляев и Мейнкин — это коллектив / Интервью Якова Бутовского // Киноведческие записки. 2008. № 87. С. 179–185.