В своих воспоминаниях о Дунаевском Николай Константинович Черкасов писал: «В 1935 году, получив предложение от режиссера В. Вайнштока играть Паганеля в фильме „Дети капитана Гранта“, я был рад узнать, что музыку к фильму будет писать И. О. Дунаевский. И согласившись играть роль любимого с детства, рассеянного географа, я с нетерпением ожидал творческой встречи с талантливым композитором...»
В рабочей комнате нашей съемочной группы на «Мосфильме» собрались все, кто только мог прийти.
Дунаевский сел за рояль и, обращаясь к Черкасову, сказал:
— Вот послушайте...
Это был день рождения веселой песни, которую предстояло запеть в трудную минуту жизни смелому географу Жаку-Элиасену-Франсуа-Мари Паганелю.
В тот день слов еще не было; Дунаевский, как обычно, когда он играл, безголосо подпевал: «Та-та-ти-та-та-та-та», — а поэт Василий Иванович Лебедев-Кумач сосредоточенно смотрел на висевшую на стене пробную фотографию Черкасова в гриме и костюме Паганеля. Может быть, уже тогда у него рождался припев песни:
Капитан, капитан,
Улыбнитесь!
Ведь улыбка — это флаг корабля...
Но и без слов мелодия сразу же пленила всех, запомнилась, или, как любил говорить Исаак Осипович, «легла в ухо».
В 1935 году у Дунаевского еще не было громкой славы, хотя его и знали как автора хороших песен. А некоторые руководящие работники кинематографии просто пожимали плечами, не веря, что он справится со сложными музыкальными задачами картины.
— Знаете, — говорили они, — одно дело «Веселые ребята», там музыка специфическая, там джаз, там Леонид Утесов и Любовь Орлова, он все писал специально для них, а тут — иное дело. Нет-нет, увидите, как вы намучаетесь, особенно с симфонической музыкой.
И действительно, едва я сказал Дунаевскому, что в героических и драматических сценах должна прозвучать симфоническая музыка, он стал отнекиваться:
— Признаюсь вам, что мне никогда не приходилось писать ее. Но попробую. Скажите, чтобы мне показали материал.
...До сих пор симфонические оркестры у нас в стране и за рубежом исполняют знаменитую увертюру Дунаевского, написанную им к «Детям капитана Гранта». А для нашей картины требовался именно такой героико-романтический запев.
...Мне вспоминается один из вечеров, когда мы собрались у Дунаевского. Больше всех волновался Черкасов — ведь Паганель был его первой большой ролью в кино. Этот вечер был особенным: Василий Иванович Лебедев-Кумач принес слова песен. Дунаевский и я были очень обрадованы текстом, а Черкасов просто сиял:
— Прекрасно, прекрасно! Чудаковатый и нескладный Паганель бодрит себя и других. Он ведь жизнерадостный француз, веселый и добрый человек.
Тут же Дунаевский и Черкасов с огромным азартом стали исполнять песню. Дунаевский на ходу дорабатывал мелодию, стараясь петь за все инструменты оркестра. Ему всегда казалось, что мы не слышим полного оркестрового звучания, он хотел, чтобы песня звучала ярче, искреннее и увлекала всех. Так оно и случилось...
Сейчас уже просто невозможно представить себе, как бы юный Роберт (ныне известный кинорежиссер Яков Сегель) поднимался на мачту шхуны «Дункан» и не напевал:
А ну-на песню нам пропой,
Веселый ветер...
Еще до выхода фильма на экраны песни из картины запела сначала наша съемочная группа, а затем и вся студия «Мосфильм». А через два месяца после выпуска фильма я приехал в Ялту на съемки новой картины и услышал, как издалека доносилось: «Кто привык за победу бороться, с нами вместе пускай запоет...» По набережной с песней шел артековский пионерский отряд. ‹…›
Вайншток В. Жил отважный капитан // Литературная газета. 1975. 29 янв. С. 8.