Настоящее и будущее «Мосфильма», судьба «Ленфильма», который переживает трудные времена и который пытаются реанимировать, состояние отечественной киноотрасли, перспективы ее развития, вопросы кинообразования, нынешняя система госфинансирования кинематографа, прокат российских фильмов за рубежом и даже судебный процесс над Pussy Riot — обо всем этом шел разговор на пресс-конференции генерального директора киноконцерна «Мосфильм » Карена Шахназарова в пресс-центре медиахолдинга РБК.

— По состоянию дел на «Мосфильме» можно дать оценку состояния отрасли в целом?
— Отчасти можно, но оно не блестящее. Мы не ведем статистики, но свои личные наблюдения есть и у меня, и у моих товарищей, и мы видим, что мало кинопроектов. Все больше наша работа связана с телевидением. Около 70% всего, чем мы занимаемся, так или иначе связано с телевидением. Это либо телесериалы, либо просто программы, которых у нас довольно много записывается, и к нам приходят, и, наверное, такое наблюдение говорит о том, что самого кинематографа все меньше.
Тут, правда, есть общая тенденция, которая, видимо, будет касаться вообще судьбы больших студий в будущем. В Европе большие студии переживают такие драматические времена, и мы знаем, что у Cinecitta большие проблемы, и, кажется, она даже закрывается. И большие проблемы у Bavaria, тоже с заказами не очень. Думаю, у нас пока относительно неплохо. Думаю, что здесь такой важный, революционный момент в кинематографе — тотальный переход на «цифру». А это, соответственно, ставит вопрос о судьбе больших студий, как они дальше будут развиваться, потому что большие студии строились в 20-30-е годы, они были ориентированы, конечно, на пленку, на большое павильонное строительство...
Сегодня, с переходом на цифру, понятно, что современные картины все больше переходят в интерьеры, им нужно все меньше света, они не нуждаются уже в таких масштабных, больших студиях, если это не какие-то исторические проекты, постановочные. Но их, как известно, в РФ очень мало и вообще в Европе очень мало. Поэтому дальнейшее развитие больших студий у меня, например, вызывает некоторые вопросы.
У нас на «Мосфильме» лаборатория одна из лучших в стране, и сегодня мы порядка 60% рынка занимаем, понятно, что через 1,5-2 года она закроется. В Германии 70% кинотеатров ушло на цифру. Это значит, что позитивные копии не нужны. Это значит, что лаборатории начнут закрываться, а это довольно большой сегмент на крупных студиях. Поэтому, говоря о проблемах российского кино, надо понимать и этот момент. Он не исключает того, что у нас есть проблемы с организацией кинопроизводства в стране. Я считаю, что для кино это настоящая революция, большая, чем переход в свое время на звук. Уходит пленка — главный носитель, с чего начинался кинематограф.

— С чем сталкивается сегодня российский кинематограф прежде всего — с дефицитом творчества или с дефицитом финансов?
— Я думаю, с дефицитом организации прежде всего. Дефицит творчества — серьезный вопрос, но вопрос вообще российского общества. Не только, кстати, российского. На мой взгляд, творческих идей в мире очень мало, но это такой отдельный философский вопрос... Это вообще отдельные вопросы развития, движения нашей цивилизации. Если говорить более конкретно, что в наших силах, то, мне кажется, главный вопрос — вопрос организации кино, которое, на мой взгляд, в России никак не вызреет, никак не сложится. У нас система до сих пор не возникла, отсюда, конечно, много проблем. Два центра финансирования (Минкульт и Фонд кино. — Прим. ЭС), что, на мой взгляд, совершенно неправильно. Вопрос, как у нас принимаются проекты. Тайное голосование, советы эти, которые ни за что не отвечают, анонимно принимаются какие-то решения — можно об этом много говорить. Но если кратко говорить — это прежде всего организация кино, киноиндустрии, кинопроизводства. Вот основная проблема, остальные уже вытекают отсюда.

— Не кажется ли вам, что господдержка киноиндустрии, которая есть сегодня, — это поддержка крупных, достаточно богатых студий, — приведет к нехорошему расслоению кинообщества, и молодые талантливые режиссеры и маленькие студии не смогут стать конкурентами?
— Я считаю, что в принципе эта система, при которой существуют два финансовых центра, себя не оправдывает. Это какое-то наше изобретение. Эта система не работает, она неверная. Нужен единый центр кинематографа. В принципе нужно вернуться к системе Госкино, как это было в СССР. Единый центр, который занимается киноиндустрией. И давать поддержку надо не студиям и не компаниям, а конкретным проектам. Могу однозначно сказать, что на мой взгляд, только одна компания есть, которая реально рентабельна в стране и работает не на бюджетные средства. Эту компанию возглавляет ваш покорный слуга — это «Мосфильм». Кстати, мы и не входим в то число студий. По своим причинам, мы считаем, что нам это не нужно. Думаю, все-таки было бы правильно вернуться к единому центрy. Другой вопрос — как его назвать: фонд, министерство кино, агентство в рамках министерства кино... Это уже вопрос государства. Но на мой взгляд, должен быть единый центр, который займется всеми проблемами кино: поддержкой, прокатом, всем, что связано с киноиндустрией, развитием технологий и прочее — все это должно быть сконцентрировано и нейтрализовано в одних руках.
Второй момент — поддержка должна даваться на конкретный проект, независимо от того, чья эта студия, большая она или маленькая. Если проект интересный, то на него дается господдержка.
Третий важный момент — надо уйти от системы анонимных голосований при принятии проектов, которым дается господдержка. Получается, что никто ни за что не отвечает. В советском кино была редколлегия, главный редактор, у которого были имя и фамилия. Сила той системы была в том, что авторы и создатели должны были тщательно работать со сценарием. Необходимо, чтобы был конкретный человек с именем и фамилией, который бы отвечал за то, кому даются деньги. Да, он будет субъективен, а в кино по-другому не бывает. Никакой объективности в кино, как и в жизни, не бывает. Но советская система работала так, что, когда я пришел в кино, на «Мосфильме» работали Тарковский, Шепитько, Гайдай, Бондарчук, Шукшин, Хуциев, Рязанов, Алов и Наумов, Данелия, Кончаловский — и это только «Мосфильм». В конечном счете, уровень кинематографа определяется, прежде всего, именами режиссеров. Я считаю, что вся эта плеяда возникла благодаря правильной организации кино в СССР.

— Как вы думаете, что надо сделать с «Ленфильмом»?
— С «Ленфильмом» ситуация, мне кажется, очень сложная сегодня, потому что они сильно опоздали. Когда мы на «Мосфильме» начинали какие-то наши движения, я приезжал к руководству «Ленфильма» и предлагал им сотрудничество. Тогда вопрос принципиально стоял. Мы были против акционирования и считали, что можем реанимировать студию, а «ленфильмовцы» пошли по пути акционирования, потеряли свой фильмо-фонд, и в итоге, в том числе из-за этого решения, пришли к такому результату. Довольно сложно сейчас вообще реанимировать студию, потому что в Петербурге появились успешные частные компании. «Нева», между прочим, наш единственный конкурент в России по постпродакшну. Какую нишу они могут занять, а самое главное — откуда средства возьмут?
Я слышал, что питерской студии дадут кредит. Тогда у меня как у директора «Мосфильма» вопpoc: почему нам ничего не давали? Почему кому-то должны что-то давать? Извиняюсь за шкурный интерес, но вообще в этом есть странность для меня. Пусть берут пример с нас. Я бы предложил вернуть им их фильмотеку и дать им какую-то возможность развернуться, имея фильмотеку... Но, видимо, там надо решить вопрос с менеджментом, кто это будет реально делать, и дать им какое-то время, чтобы они попытались, имея фильмотеку и какие-то средства от этого, модернизировать студию. То, что мы сделали в свое время. Это был наш единственный резервуар. Когда мы начинали модернизацию, у нас 80% доходов было только от фильмотеки, а сейчас наоборот — 20% от фильмотеки и 80% уже от нашей производственной деятельности. Поэтому я бы что-то такое предложил сделать и посмотрел бы. Но там все так запутано... Они же акционеры были — что им принадлежит там, что не принадлежит, это тоже вопрос сложный...
На «Мосфильме» свой постпродакшн, своя коллекция костюмов. Все, что у нас работает, в той или иной степени должно приносить доход. Например, экскурсии. Это вообще считалось экзотикой. Но сейчас стало приносить довольно приличные средства. На студии более 100 тысяч посетителей в год.
Экономика простая, но современная. Есть деньги — вкладываем, нет денег — сидим. Но в результате у нас каждый год порядка 300 млн рублей прибыли.

— Как по-вашему, какое кино нужно России?
— Хорошее кино нужно. Думаю, России, как и любой стране, нужно кино, которое выражает некую национальную традицию. Нужно национальное кино, потому что кино — это как любая часть культуры. Мне, например, интересно смотреть китайское кино — я через него что-то об этой стране узнаю. Надо нести какое-то своеобразие. Не пытаться быть на кого-то похожими. Есть некая ложная установка, что Голливуд интернационален. Ничего подобного! Голливуд делает только американское кино. И все, кто приезжают в Голливуд, будь то люди разных национальностей, должны делать американское кино. И в этом его сила.
А Россия, к сожалению, пока не самоидентифицировалась. И как ни парадоксально, но советское кино было очень национально, поэтому оно и было востребовано. Мы же владельцы прав, и к нам постоянно обращаются и именно советское кино просят — на фестивали, на недели, на каналы. Мы постоянно работаем с советским кино, начиная от Эйзенштейна и заканчивая 80-ми годами. Поэтому, мне кажется, что это не нащупано еще российским кино, оно все время пытается быть на кого-то похожим — правда, непонятно на кого. И мне кажется это неправильным.

— Почему российское кино с огромным трудом появляется на мировом экране? Значит ли это, что мы снимаем исключительно для внутреннего пользования?
— В этом есть и объективная, и субъективная составляющие. Вообще кино надо продвигать. Если его не продвигать, ничего не будет Вот эти наивные представления о рынке мы все проходили в 1989-м и в начале 90-х. Я сам через все эти иллюзии прошел. Кино делается десятки тысяч в год. И ваше кино никому не нужно, его хватает, и если вы не будете его продвигать, если не будете за этим следить, то ничего не будет. И все разговоры о том, что это честная игра, все не так. Это нечестная игра, это игра совершенно нечестная. И это надо понимать.
А Голливуд разве не продвигает свои фильмы? А если это чисто рыночное, то почему Голливуд в Украине свои фильмы дублирует на украинский? Это же невыгодно, с точки зрения денег — это невыгодно, экономически неправильно. А они дублируют в Украине свои фильмы на украинский язык... И понятно, что это чисто политическое решение, и понятно, что они поддерживают развитие украинского языка. И скажите мне после этого, это что — рынок?
Но Голливуд дает большие пакеты здесь, и не только дает пакеты, оплачивает копии, оплачивает дубляж, оплачивает рекламу, и уже кинотеатру дает свой пакет и говорит: «Вот твои 30%, а вот мои 70%». Простите, а какой российский производитель может себе это позволить? Это что, экономика? Мы же взрослые люди, понятно, что это желание присутствовать на рынке, за это платят деньги. Если Франция или Германия устраивают неделю своего кино, они арендуют кинотеатры, покупают их. Значит, на это люди тратят деньги, средства. Мы ничего не тратим. В советское время тратили, «Совэкспортфильм» тратил, продвигал, дублировал картины. До сих пор у нас копии лежат на испанском, не немецком, а это же все деньги. Продвигали их, покупали кинотеатры. В Париже были кинотеатры, в Индии было 20 кинотеатров, в Каире, в Финляндии было 10 своих кинотеатров. Советский Союз этим занимался, у него была сверхзадача. У Российского государства такой задачи нет. По большому счету сегодня непонятно, нужно ли вообще кино. Поэтому надо принципиально решить вопрос: нужен ли вообще кинематограф? Если нужен, если он должен присутствовать на мировом рынке, на это нужно тратить деньги. А так просто вам никто ничего не откроет, это абсолютно никому не надо. У нас нет ни одной российской компании, с которой можно выйти на международный рынок. Вообще ни одной!

— «Русский мост» же занимается...
— Чем там «Русский мост» занимается? Нет ни одной серьезной компании, с которой можно по-настоящему выйти на рынок, дать им картину. Все только на уровне самодеятельности. Но это не будет решено, пока у нас не будет государственного решения. Абсолютная иллюзия, что на этом рынке можно закрепиться без мощного государственного решения и политики.

— А что можно и нужно сделать, чтобы улучшить прокат наших фильмов в России?
— Я сделал свои предложения и письменно, направив их в правительство, и устно озвучил в министерстве. Главнейшая проблема российского кино в том, что оно выходит на рынок поодиночке. Сделала кинокомпания картину или две, и она приходит на кинорынок. А что такое сегодня кинорынок? Это владельцы кинотеатров или сетей кинотеатров. И приходит «Уорнер Бразерс», а у них 60 картин. Шутка ли сказать — 60 фильмов. Вы закрываете весь год, по большому счету вам ничего делать не надо. И вот приходит российский производитель и просит. «Поставьте мою картину», а что ты с ним будешь делать, зачем он тебе нужен? Ну сделаете вы премьеру в двух крупных кинотеатрах, потом скажут, что она была в прокате и постараются продать куда-нибудь на телевидение.
Но мы сможем нормально встать в прокат, если будем предлагать владельцам залов пакет хотя бы из 40-50 российских фильмов. Надо учитывать, что практически все российские картины делаются при более чем 50% господдержки, на бюджетные деньги, и государство вполне имеет право сказать: «Эти картины мы будем прокатывать». Но при этом ни в коем случае нельзя создавать государственную прокатную компанию, потому что ничем, кроме воровства, не кончится. Необходимо объявить тендер, и дистрибьюторы, а у нас есть приличные компании: «Каро», «Парадиз» и еще несколько, у которых все налажено, поборются за то, чтобы этот пакет получить. Мне кажется, такая система дала бы результат. Ведь эти компании сами владеют сетями, и они бы активно размещали российские картины. Показывали бы их. И это было бы более верно, чем пытаться квотировать. А вот такая система сосредоточит все в одних руках. Кинотеатр уже будет по-другому смотреть на них. Во всяком случае, я такое предложение отправил и считаю, что было бы правильно это сделать, а там уж как начальство решит.

Шахназаров К. «В кино объективности не бывает» // Экран и сцена. 2012. № 17. С. 8.