Ваш новый проект, «Град Петров», заявлен как техническая революция в документальном кино. В чем она состоит?
Я бы не хотел здесь раскрывать все секреты, но многое из того, что уже написано про этот фильм, неправильно и ошибочно по существу. Есть технический нюанс, который не был понят, и в результате напечатано, что я собираюсь снимать Петербург высокоскоростной камерой, и якобы это новшество. Вообще-то, кино уже давным-давно снимают и с большей, и с меньшей частотой кадров. Даже реклама пива делается со скоростью в сотни кадров в секунду.
Конечно. Если говорить о документальном кино, то уже 30 лет тому назад трилогия Годфри Реджио снималась на удвоенной скорости.
Правильно. Традиционная скорость киносъемки (24 кадра в секунду) совпадает со стандартной скоростью кинопоказа, что и дает ощущение реальности происходящего. Реджио, как и многие другие режиссеры, изменял скорость съемки, но скорость проекции при этом оставалась неизменной. Изображение, снятое ускоренно (48 или 96 кадров в минуту), при обычной скорости показа получается замедленным. Если же снимать на замедленной скорости, 12 или 16 кадров в секунду, тогда, при обычной проекции, изображение будет ускоренным. Фильм «Град Петров» будет реалистичным — без ускоренных и замедленных эпизодов. Уникальность же проекта в том, что и снимать, и показывать его мы будем на скорости 120 кадров в секунду.
24 кадра в секунду — разве не идеальная частота для восприятия киноизображения?
Нет, это тот минимум, который дает эффект непрерывности, позволяя мозгу соединить разрозненные изображения в единый поток. Если и снимать и показывать кино на более высокой скорости, мозг просто легче будет это воспринимать, а четкость картинки, по сравнению с обычным кино, улучшится в несколько раз. И мы получим необыкновенное изображение, которого до этого не было. Кино уже сто лет демонстрируют на скорости 24 кадра в секунду. Менялся цвет, появлялся звук, но это так и оставалось константой. Только сейчас медленно вводится новый стандарт — 48. Мы же для «Града Петрова» создадим специальный проектор — 120 кадров в секунду. И показывать фильм планируем лишь в одном месте Санкт-Петербурга. Это будет фильм-памятник. Чтобы его увидеть, зрителю придется приехать в город на Неве. А на кинофестивали будем отправлять фильм вместе с проектором.
То есть, вы верите в эволюцию киноизображения?
Сейчас по качеству любительская съемка почти не отличается от киносъемки. Значит, профессионалы должны уходить в другое измерение.
Но вы сами в фильме «Тише» ограничиваете себя видеокамерой и одним-единственным планом из окна на улицу. По идее, его мог бы снять любой кинолюбитель, однако удалось это только профессионалу. Получается, что дело все-таки не в технике?
Сейчас мир перенасыщен киноизображением. Каждый год снимаются десятки тысяч фильмов. Сложилась такая ситуация, что совершенно неинтересное видео может собирать десятки тысяч просмотров на Youtube, а замечательное, необычное, революционное кино проходит мимо зрителя. При таком положении вещей снимать еще один документальный фильм про город бессмысленно. Остается только делать уникальные и неповторимые вещи — как в творческом, так и в технологическом плане. Вот возьмите фильм Сокурова «Фауст»: вы его увидели, но повторить все равно не сможете. А как режиссер этого добился — Мефистофель его знает. Может, я ошибаюсь, но человек ждет от искусства художественных потрясений.
Вы думаете показать привычный город в непривычном ракурсе? Или это будут нехоженые улицы?
И то, и другое. Например, я хочу снять Невский проспект, но так, чтобы люди, которые ходят по нему каждый день, поразились. Ведь это и есть задача художника — смотреть на мир своим, непривычным взглядом. Так же и писатель: берет два привычных слова, ставит их вместе — и они начинают жить совершенно иной жизнью. Но помимо знаковых для города мест в фильме будет и мой Петербург — с улицами, где в асфальте еще нет дырок от штативов фото и кинокамер.
Какую роль в фильме сыграет музыка Андрея Петрова?
Фонограммы с музыкой Андрея Павловича лежат в основе замысла. В фильме будет примерно 80 минут, куда войдут и его музыка из фильмов, и более серьезные произведения. Из этого звукового ряда я попробовал выстроить сначала музыкальную, а потом и кинодраматургию. Дело в том, что мелодии Петрова очень узнаваемы: вы слышите тему погони из «Берегись, автомобиля», и сразу перед вами всплывают знакомые кадры. Я же оттолкнусь от привычного образа. К примеру, этой композицией озвучу сцену, в которой полностью уберу из города машины.
Почему вам как документалисту интересен оказался город, а не его жители?
Вообще говоря, мы здесь временно, а город — вечен. Но мы изменяем его. И не всегда, к сожалению, изменяем к лучшему. А одна из задач кинематографа — запечатлеть. И пока мы не потеряли Петербург таким, какой он сейчас, его надо оставить на пленке. Это потребует известного уважения: к каждой улице, к каждому дому я хочу подойти как к человеческому лицу. Героями фильма будут характеры, но не людей, а переулков, проспектов, площадей...
Хроника наоборот — город без людей?
Нет, там только четыре или пять эпизодов, где людей совсем не будет. Вы выходили утром на пустые улицы? Это же совершенно уникальное, чудесное ощущение.
Ваше описание вызывает в памяти жанр «городской симфонии», популярный в кинематографе начала прошлого века.
Отчасти это верно. Большинство знаменитых городов заслужили свои фильмы — и Париж, и Рим, и Нью-Йорк, и Токио, и Берлин... Нашему городу не повезло: кинематограф в Советском Союзе был средством пропаганды, и Петербург появлялся на экране, за редким исключением, как «колыбель революции». В кино девяностых он превратился в город нищих, больных, униженных и оскорбленных, а затем — в «бандитский Петербург». То есть его всегда рассматривали как приложение к идее. Мне он интересен сам по себе, без идеологической подоплеки, как персонаж.
Для меня этот проект — своего рода тройной памятник. Во-первых, городу в том виде, в каком он дошел до нас. Во-вторых, Андрею Петрову. В-третьих, сам фильм, существуя в единственном экземпляре, тоже будет памятником: каждый день в 12 часов с выстрелом пушки на Петропавловке будет начинаться его показ. Это как Медный всадник — его можно увидеть своими глазами только в одном конкретном месте.
Вы говорили про Петербург в кино, но не упомянули хроники, которые делали в советское время на Ленинградской студии документальных фильмов.
Я работал ассистентом оператора на Лендоке, и каждый раз, когда мы ехали на съемку, у нас было задание — что именно должно попасть в объектив камеры. Конечно, внимательный зритель мог увидеть и сам город, но это были секундные кадры. Не забывайте, что тогда чисто технически мы могли делать только короткие планы. А сейчас есть возможность снять без монтажа и склеек пролет через весь Невский проспект — от Московского вокзала до Адмиралтейства. Даже больше: я хочу сделать то, что запрещено делать в документальном кино — я вымою Невский проспект, оставлю его без рекламы, машин, мусора. Чтобы хоть раз показать город таким, каким он должен выглядеть. Может, его начнут уважать...
Как чисто технически вы хотите это осуществить?
Именно поэтому я и называю этот фильм памятником — его не может сделать один режиссер, это можно создать только всем миром. Нужна воля города, руководства и жителей. Я должен убедить власти убрать хотя бы на три часа машины, уговорить бизнес снять рекламу, попросить людей хотя бы сутки не мусорить.
Не боитесь, что фильм превратится в аттракцион вроде формата IMAX?
Смею надеяться, что как режиссер я не допущу такой катастрофы, и мне есть что показать зрителю кроме технологии. Собственно своей задачей я вижу — ввести 3D-технологию в драматургию. В большинстве трехмерных фильмов сам этот эффект не востребован, они могли бы остаться плоскими, за исключением трех-четырех кадров, которые вызывают у зрителя ощущение чего-то необычного. Я постараюсь снять картинку так, чтобы реальность объемности меняла смысл увиденного. Вспомните, как Эйзенштейн сделал цветной эпизод в «Иване Грозном»: технология вошла в драматургию фильма.
Если не секрет, каков бюджет проекта и когда вы думаете приступить к съемкам?
По российским меркам для документального кино это будут огромные деньги — 3,5 половиной миллиона евро. Пока я только ищу источники финансирования. Вероятно, их будет несколько, возможно, включая частный бизнес. Но, к сожалению, в документалистике пока почти нет продюсеров, которые умеют перевести художественное произведение в продукт и донести до зрителя. И это тот редкий случай, когда перед российским и европейским кино стоит одна и та же проблема.
Виктор Косаковский: «Я вымою Невский проспект» // РИА Новости. 01.03.2012