У меня с Баталовым не такая уж большая разница в возрасте, около десяти лет. Сейчас это даже незаметно. Но когда мне было пятнадцать, а ему около двадцати пяти, он был уже известным актером и с каждой новой ролью становился все известнее. Что-то его отличало от привычных тогда героев с привычными стереотипами поведения. К сороковым годам сформировался определенный стиль мужского поведения на экране. Это были раскованные, даже грубоватые (что тогда считалось достоинством), энергичные, физически мощные молодые люди, и вдруг — Алексей Баталов, спокойный, почти медлительный, внимательный, неторопливый, ироничный, несмотря на прямолинейность иных ролей.
Я тогда не знал, что он из известной актерской семьи, что он прошел прекрасную театральную школу. И нельзя не отдать должное режиссеру И. Хейфицу, который предложил этому интеллигентному молодому человеку роли рабочих парней в фильмах «Большая семья» и «Дело Румянцева». Именно в те годы вызревали типы характеров молодых рабочих, которые перерастали своих отцов и по уровню образования, и по стилю поведения, и по мировосприятию.
Сегодня уже стало очевидным, что Баталов утвердил на экране интеллигентного героя, сделал интеллигентность хорошим тоном.
Я помню все фильмы с участием Баталова и картины, поставленные им как режиссером, некоторые из них очень люблю. А лично с ним я встретился только на фильме «Москва слезам не верит».
Меня часто спрашивают, не писал ли я роль Гоши специально для Баталова. К сожалению, нет. Но, к счастью, ее сыграл он. Хотя, наверное, неплохо мог сыграть и кто-нибудь другой — роль была приличная, может быть, даже хорошая, ее очень хотел сыграть режиссер фильма В. Меньшов, а уж он-то, сам великолепный актер, толк в ролях понимает.
На кинопробах у Меньшова получилась сильная личность — напористый, временами даже нагловатый, уверенный в себе, ироничный человек. Таким многое по плечу, а вот смогла бы такого полюбить героиня? Может быть, и смогла бы. Но это нужно было бы долго доказывать, а у героя — всего несколько сцен. К тому же в первой серии нет его предыстории, как у других героев, он появляется только во второй серии, да и то не сразу, и ему надо успеть познакомиться, понравиться, увлечь женщину так, чтобы и она его полюбила за эти несколько встреч, и чтобы зрители в это поверили. Поверили в то, что директор крупного комбината, красивая, энергичная, сильная, строптивая женщина, окруженная десятками мужчин у себя на предприятии, влюбилась в этого немолодого, видимо, слегка выпивающего слесаря, каких у нее на комбинате сотни. Вторая серия фильма — это как бы подведение итогов за двадцать лет: что было и что стало с тремя подругами. Одна (Р. Рязанова) вполне счастлива, у другой (И. Муравьева) не сложилась жизнь, а третья (В. Алентова) начинает свою судьбу заново.
Следует заметить, что в то время, когда снимался фильм, проблемы эмансипации, сильных женщин и слабых мужчин особенно часто дискутировались в печати, выходили фильмы, шли социологические исследования. Актер в роли Гоши должен был совершить невозможное, чтобы отвечать всем требованиям. Обсуждались кандидатуры многих актеров. Насколько я помню. А. Баталова предложил Н. Т. Сизов, тогда генеральный директор киностудии «Мосфильм».
Сейчас я отчетливо понимаю, что всю вторую серию фильма «Москва слезам не верит» держит на себе А. Баталов. Он убедил всех. И после выхода картины пошли тысячи писем: журнал «Советский экран» опубликовал подборку писем женщин под названием «В какой электричке едет Гоша?». Говорят, что после выхода фильма количество знакомств в электропоездах и других видах транспорта увеличилось многократно. Чем же Баталов завоевал симпатии зрителей и в основном зрительниц? Конечно, прежде всего тем, что создал образ мужчины, берущего ответственность на себя, уверенного, спокойного, твердого, влюбленного, и главное, все-таки — интеллигентного. Тоска женщин по интеллигентности долгие годы не удовлетворялась, да и не удовлетворена еще и сегодня — и в жизни и на экране. А Баталов это почувствовал и передал. Своим Гошей он эту недостаточность на экране как-то компенсировал, а в жизни это еще предстоит сделать самим мужчинам.
Мы с ним все собираемся сделать вместе что-нибудь еще, обсуждали даже несколько замыслов для кино и театра, время от времени возвращаемся к этим проектам, но до реализации их еще не дошли, у каждого накопилось много дел, которые надо доделать.
Встречаемся мы довольно часто в Институте кинематографии, где он учит актеров, а я сценаристов, в правлении Союза кинематографистов СССР на заседаниях секретариата. Он входит, кланяется, выбирает место в стороне, почти никогда не садится за стол. Раскрывает свой кейс-атташе, в котором уложены бумаги, трубки, табак, ручки в чехлах, и все это в каком-то идеальном и привлекательном порядке — я попытался как-то сделать так же, у меня не получилось, и я больше не пытаюсь, — набивает трубку табаком и молча слушает. Бушуют страсти, сталкиваются мнения, а Баталов молчит.
— А что думает по этому поводу Баталов? — раздается обычно вопрос.
— Я скажу, — говорит Баталов. И начинает очень доброжелательно, очень аргументированно и очень спокойно не соглашаться с высказанной точкой зрения. И очень часто переубеждает.
И я тут же даю себе слово тоже, как Баталов, не торопиться, вначале послушать, но опять не выдерживаю и влезаю в спор, раздражаю оппонентов и раздражаюсь сам, а рядом сидит невозмутимый Баталов, и если он не согласен, он все равно выскажет это. Или скажет:
— Я согласен.
И этого вполне достаточно, зачем повторять уже сказанное другими? Это неинтеллигентно.
И я завидую его молодым ученикам, которые могут научиться у Баталова не только актерскому мастерству, но и таланту человеческого поведения, культуре общения, доброжелательности, интеллигентности — всем тем качествам, без которых не может состояться в сегодняшнем искусстве ни актер, ни человек как личность.
Черных В. Завидую его ученикам // Советский экран. 1986. №9.