Первое, что поражает в Баталове, — это обманчивая мягкость голоса, чьи обворожительно-отеческие, чуть насмешливые даже в грусти интонации слух улавливает среди прочих голосов моментально, — так лёгкие ждут глотка свежего воздуха, чтобы надышаться или как минимум, чтобы убедиться в том, что этот воздух, который кто-то называет экологически чистым, кто — естественно-природным, существует. Обманчивая, потому что в этой мягкости есть скрытая неприступность истинного аристократизма, для которого слова о культуре и духовности не тема диссертации, а единственно надёжная личная крепость. Существование Баталова — редчайший, отчаянный пример сохранения экологии духа в различные неэкологические времена. Не надо забывать, кто играл обаятельного бедолагу Сашу Румянцева во времена чуть наметившейся «оттепели» — его играл Алексей Баталов, которого сталинский режим сделал сиротой.
Баталова в «Деле Румянцевых», в «Девяти днях одного года» выдвинула на свет, кажется, сама русская история, ждавшая хоть какого-то разрешения чудовищного конфликта человека с беззаконием. Выдвинула, чтобы показать всем его простое, обаятельное и уже в юношестве мудрое лицо человека, которому нельзя не доверять. Русской литературной традиции, к которой Баталов имеет прямое отношение, надо было как-то оправдаться после чудовищной лжи, преследовавшей наше искусство, и герои Баталова и были вот такими людьми правды. 70–80-е годы, когда Баталов чуть ушёл на задний план, только усилили ощущение редкоземельности этого таланта. Баталов предельно внятен в своей человечности, в своём незамусоленном благородстве, его талант генетически обусловлен не сидением в Ленинке, а вечерами, проведёнными с Ахматовой, чей образ моментально вставал уже перед народным артистом СССР, когда лукавая власть то и дело демонстрировала свои соблазны.
Шепотинник П. Его главная роль – Баталов. // Литературная газета. 2018. №47. 21-27 ноября.