Картина Н. Михалкова «Раба любви» начинается с кадров вымышленного фильма 1910-х годов — с жуткой, душераздирающей мелодрамы из так называемой «русской золотой серии». Здесь повествуется о прекрасной слепой скрипачке и ее женихе, который предпочитает возвышенным скрипичным пассажам невесты любезности с бойкой горничной. А затем на кадрах мелодрамы в кинозале вспыхивает свет, и сеанс прерывается начальником деникинской контрразведки капитаном Федотовым. Солдаты хватают подпольщика-большевика, тащат его на улицу, бьют, потом зашвыривают тело в кузов грузовика.

Конфликт условного мелодраматического кинематографа, киношки и действительной жизни заявлен такой стыковкой резко, на предельной ноте. Но для нас, зрителей, этот конфликт принимает еще и значение столкновенпя двух кинематографических стилей — того, давнего, изжитого и современного, поскольку сцена ареста состоит из кадров, посовременному живописных, пластически экспрессивных.

Далее в «Рабе любви» одной из важных сюжетных линий становятся съемки немого фильма, новой мелодрамы с участием центральной
героини, «королевы экрана» Ольги Николаевны Вознесенской. Мелодрама, в которой она снимается, рассказывает о юной воспитаннице богатого ловеласа, который упорно покушается на ее честь; потом героиню похищают какие-то мерзкие типы, спасает же ее некий красавец в тюрбане, но в элегантном европейском костюме.

А рядом с «синематографическпм ателье», где проходят съемки, буквально в соседнем доме, капитан Федотов ведет обыск, где-то наступает Красная Армия, в городе активно действует большевистское подполье, премьер «труппы» Владимир Максаков отказывается уехать из красной Москвы, тем самым ставя своих былых товарищей перед необходимостью выбора, самоопределения.

Все эти мотивы, взятые из жизни, еще резче подчеркивают нереальность душераздирающей истории о красавице, страдающей
от злых козней. Впрочем, в одном месте аляповатая безжизненность этих киносцен разрушается — в кадр неожиданно врывается вездесущий капитан Федотов, портя стиль, разбивая композицию. Так, уже чисто сюжетными средствами, подчеркивается, что «фильм в фильме» и фильм основной несовместимы, враждебны друг другу, прежде всего по стилю, но не только по стилю.

Кроме этих двух стилистик, в «Рабе любви» содержатся еще две. Оператор-большевик Виктор Потоцкий показывает подпольщикам снятую им хронику. Она сложена из действительной хроники тех лет и эпизодов главного сюжета, но уже «переписанных» по-документальному.

Например, здесь снова дается та сцена ареста подпольщика, которая открывала фильм. Но она уже не цветная и скомпонована иначе — не так, как ее мог снять оператор-художник. То есть перед нами снова стилизация, но на этот раз осуществленная под другим знаком.

Михалкович В. Стиль кинематографа — стиль жизни // Искусство кино. 1978. № 1.