Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
«Мы ехали в Геленджик не за смешными тетками»
О работе над «Горько!»

(Беседует Екатерина Дементьева)

— Стандартный прием отечественных комедий — смешной провинциал приезжает в безжалостную Москву. А вас привлекает южный колорит, милая провинция?

Тут важно, что мы ехали в Геленджик не за смешными тетками. Теток, дядек и веселье можно организовать и в Москве. Но тут снимать неинтересно. Уже есть «Духless» — как раз про все эти мигающие огоньки Садового кольца. А у нас курортная история, солнечная и светлая. Хотелось снимать не многоэтажки, а горизонт. Солнце, которое садится в море.

— Вы снимали кучу телепроектов — от «Большой разницы» до казахской «Фабрики звезд». Знание большой концертно-юмористической индустрии вам в кино помогло?

Не особенно, потому что наш фильм и телешоу строятся по разным принципам. Музыкальное шоу — это большой мыльный пузырь, который надувается возле улицы Академика Королева и летит, играя цветными бликами. Потом он лопается, и о нем забывают навсегда. Музыкальные шоу не выдерживают повторов. Это иллюзия: огоньки мерцают, пластик светится. Этого всего на самом деле нет. Есть изнанка, она в тысячу раз проще картинки. А у нас в кино наоборот. Мы за этой изнанкой, за реальностью и шли. И если говорить о музыке — то, что является хитом в Геленджике, может быть недопустимо на ТВ. Вот певица Натали там звучит из каждого приемника. А часто ли показывали клип «О боже, какой мужчина» на Первом канале?

— Принято считать, что «Горько!» — это подлинная картина жизни в России. Но мне кажется, вам больше интересна семейная психиатрия, картины семейного безумия.

Во-первых, я сам безумен.

— В чем это заключается?

У меня есть такое отклонение: я, как свинья трюфели, ищу всегда смешное во всем, особенно в самом обаятельном и прекрасном. Поэтому меня огорчают претензии — как ты мог с таким презрением, с таким высокомерием рассказывать о России? Это не так. Смеюсь я только над теми, кто мне искренне приятен.

— Если попробовать поставить себе по вашему кино диагноз, то кажется, что мы очень много орем, нервничаем и бранимся. Мы все немного одержимы коллективным синдромом Туретта.

Нет, тут все сложнее. У нас громко разговаривают пьяные. Считается, что говорить так громко, чтобы все услышали, — это неприлично или вызывающе. Вот американцы всегда и везде громко разговаривают, они себя с соседом никогда не соотносят. Есть такой момент, что наши люди постоянно чувствуют себя под наблюдением. Громкость, разухабистость — это все связано только с алкоголем, когда человек вдруг освобождается, начинает занимать все свободное пространство. Мы не громкие, мы просто зажатые и закомплексованные и все делаем с оглядкой на других.

— Еще в «Горько!» очень четко показано, насколько сильный сейчас эстетический конфликт между старшим и молодым поколением в России. Это то, что все иностранцы замечают: взрослые русские любят пожрать, пошуметь, не говорят ни на каких языках и вообще выглядят очень узнаваемо. А молодых уже практически не отличишь от западных сверстников.

Ну дело тут, конечно, не только во внешних привычках. Это касается очень многих вещей, которые сейчас для молодежи являются формальными, пустыми, ритуальными — но родители полагают иначе. «Мы так прожили всю жизнь и так эти свадьбы проводили, и ничего другого на нашем веку, тем более за наши деньги, нам не нужно».

— Образ жизни богатой семьи из провинции вы как изучали?

Мы абсолютно все, от музыки до манеры говорить тосты, исследовали одним методом: спрашивали у местных или вспоминали себя и своих родственников и знакомых. Я вот, например, из города Саров в Нижегородской области, это 80-тысячный городок, где придумали ядерную бомбу.

— Такой Лос-Аламос русский?

Да, побратим Лос-Аламоса. Там очень много людей с высшим образованием, все они приезжали туда работать по специальности. А вторая половина — жители окрестных деревень, которых набрали, чтобы работать на производствах, в магазинах, в строительстве. Вот мои предки как раз по этой линии приехали из соседнего села. Мои родственники — простые люди. Они всегда говорят правду в глаза. Никогда не забуду: я был маленький, мы на Пасху пошли на кладбище к бабушке с дедушкой. По дороге видим — на чьей-то могиле сидит человек, играет на баяне, а какая-то женщина рядом поет и танцует.

— Самыми противными героями у вас в кино выглядят не родственники молодых, а убийственно холодные московские гастролеры со своими презрительными девчонками.

Вы поймите, я не судья никому и не утверждаю, что все москвичи ровно такие. Просто меня как режиссера интересуют патологии, отклонения от нормы, экстравагантные ситуации. А откуда конкретно этот образ взялся — ну у меня есть опыт посещения провинциальных клубов в компаниях москвичей. И как они себя там ведут — это смесь снобизма, высокомерия и явного желания понравиться.

— Есть такая распространенная претензия к современным комедиям — вот раньше у нас были Гайдай, Рязанов и Данелия, а сейчас что? Так, похихикать. Есть ли вам что возразить по поводу утерянной традиции?

Ну тогда уж правильнее сказать, что Рязанов и Данелия — продолжатели дела Островского, а Островский продолжает дело Гоголя. И это все одна традиция: рассказы про простых людей, где главным рычагом управления зрительским вниманием является узнавание. Ты узнаешь персонажей из «Ревизора», «Доходного места», «Служебного романа», даже сумасшедшие инопланетяне у Данелии — это типичные россияне. Наверняка и рядом с Гайдаем творили бракоделы, просто мы их и не помним даже. Так что дело не в традиции, а в людях.

— Ваш фильм похвалили, кажется, все кинокритики без исключения. Это для вас важно?

Да я просто не знаю, как теперь жить с этим. В рамку, что ли, вставить текст Антона Долина и на стенку повесить?

— Вам не страшно в этой связи снимать «Горько-2»? То есть финансово он, наверно, будет еще успешнее, а вдруг Долину не понравится?

Я, знаете, готов к провалу. Но мне и первый фильм поначалу было снимать не страшно, оторопь взяла на премьере уже. Просто когда мы говорили с другими сценаристами, то поняли, что еще на одну картину у нас есть интересный, парадоксальный материал. Только это будет не про свадебное путешествие, не про беременность и роды, не про женитьбу Хиппаря и Ксюхи — а про поминки.

«Горько!». Интервью с Жорой Крыжовниковым (беседует Екатерина Дементьева). 100 главных русских фильмов: 1992-2013 // Афиша. 2013. 30 дек. 2014. 12 янв.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera