Одновременно с Шаляпинской «Дочерью Пскова» во всех крупных московских кинотеатрах шла, привлекая к себе широкое внимание, картина Анталек «Братья Борис и Глеб», которая является второй половиной напечатанного у нас романа «Ирина Карсанова».
Отчетливые, великолепные фотографии этой картины, художественные группировки в сценах, прекрасная игра всех участвующих артистов (г-жа Рахманова, Терек и гг. Поломский, Горский и др.) и в особенности исполнителя главной роли г. Россатова (профессор Николаев) еще раз выдвинули отмечавшееся уже и в специальной, и в общей печати искусство режиссера Е. Ф. Бауера.
Это едва ли не единственный среди русских режиссеров, который — вполне овладел тайною очарования творимых картин. В области внешней красоты он в своей родной стихии. Чувствуется, что ему все здесь дается легко, свободно, как рифмы поэту, охваченному вдохновением.
Но в этой же области кроется и ахилесова пята этого талантливого режиссера. Картины так увлекают его, что часто уносят от существа внутреннего действия, часто заставляют его перепрыгивать там, где надо было бы остановиться и оглядеться.
В «Борисе и Глебе» он, создавая сцену «Борис в заключении» (очень похожую на картину Ярошенко «Заключенный»), нарядил Бориса в арестантский халат. Это, разумеется, усиливает трогательность положения Бориса, но это грешит против действительности, ибо
нельзя, вопреки русским законам, лишать Бориса до суда прав и преимущества. Допущенная ошибка повторилась в заключительной сцене (в корридоре суда) и тут она особенно сильно резала глаз.
Mы нарочно останавливаемся на этой ошибке талантливого режиссера, имея в виду впереди рядом других подобных указаний поставить вопрос о необходимости перейти в кинематографических постановках от единоличной — к коллективной работе, как это сделано уже в лучших русских театрах. Универсальных знаний ни от какого режиссера требовать нельзя, но постановка все же должна созидаться на универсальном знании и лишь увенчиваться блеском художественной отделки под рукою чуткого и вдохновенного режиссера.
Возвращаясь к картине «Борис и Глеб», мы считаем важным отметить еще, что она опровергает некоторые из кинематографических истин. Принято думать, что лишь те картины красивы и увлекательны, который украшаются видовыми натурными снимками. В «Борисе и Глебе» действие развивается в четырех стенах комнат, и тем не менее оно с такою силою захватывает зрителя, что он ни на минуту не замечает однообразия обстановки.
Гранитов. Шаляпин, Бауер, Мейерхольд // Пегас. 1915. № 1. С. 92-93.