Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
Таймлайн
19122023
0 материалов
Поделиться
Вуаля так вуаля!
Иосиф Хейфиц о практике у Иогансона

Съемочную группу, куда меня определили, возглавлял режиссер Эдуард Иогансон. Меня приняли хорошо, старшие, уже опытные и носившие бриджи (это было тогда признаком профессии), похлопывая по плечу, говорили, что здесь я пройду настоящую школу. В списке сотрудников я был на последнем месте и как «практикант помощника» должен был помогать всем и во всем: реквизиторам, костюмерам, администраторам, директору картины, а иногда даже пиротехникам. <...>

Эдуард Иогансон, начинавший свою режиссерскую работу в паре с Фридрихом Эрмлером, расстался с ним и стал работать один. Первым самостоятельным его фильмом был экранный вариант повести Всеволода Иванова «Гафир и Мариам». Действие происходило в Киргизии, и я с его съемочной группой отправился в первую свою далекую экспедицию в город Бишкек (Фрунзе).

Иогансон был типичный немец, педантичный и точный, как хронометр. Все у него было измерено, просекундометрировано, никаких отступлений от режиссерского сценария.

Человек он был мягкий, добросердечный, ко мне относился внимательно и даже, как мне показалось, с любовью.

Окончательное место натурных съемок было выбрано в области, населенной дунганами, среднеазиатской народностью, говорившей на дунганском языке, с главным центром городом Токмаком.
В этом маленьком городке у реки Чу кинематографисты еще не бывали, и поэтому наша группа вызывала у всех крайнее изумление. Профессиональные актеры исполняли две главные роли, а все другие предстояло распределить среди местных жителей. С ними мы изрядно помучились. <...>

Около пятнадцати экспедиций провел я в своей жизни, но первую не забуду никогда.

С этой экспедицией связана и моя первая самостоятельная съемка. Да, самостоятельная, где за происходящее отвечал я один, и оператор, артисты — вся группа обязана была слушаться моих команд. Съемка, доставившая мне столько удовольствия и закончившаяся печально.

А дело было вот как. Эдуарда Иогансона срочно вызвали в Бишкек. Терять съемочный день — не в его натуре. Поздно вечером он пригласил меня к себе в комнатку, угостил чаем и сказал:

— Милый, я вам хочу поручить отснять завтра проход Гафира и Мариам, знаете, тот, где они идут, держась за руки.

Он назвал номер сценарного кадра, метраж и все, что относилось к съемке.

— Всех я предупредил, и вы будете завтра не практикантом помрежа, а режиссером. Ну, желаю удачи!

Ночь я спал плохо. Как я справлюсь со своей ролью, как не ударить мне лицом в грязь? Как снять этот проход, чтобы он был одним из лучших кусков картины и чтобы все ахнули? Насколько я успел почувствовать, группа была довольна, некоторые, недолюбливавшие
Иогансона, шептались: завтра мальчик ему покажет! Вот это будет «вуаля так вуаля!» (Иогансон любил к месту и не к месту повторять свою присказку).

До утра я обдумывал варианты. «Идут, держась за руки» — в этом что-то банальное, невыразительное. Надо как-то по-другому показать влюбленных. Но как? Проход и есть проход, идут и идут. А что, продолжал я фантазировать, если они не по дороге идут, а переправляются через ручей. Здесь на каждом шагу ручьи, текущие с гор. На ногах девушки новые туфли, их жалко мочить, да и горная вода холодна. Гафир решает перенести девушку через ручей на руках. Ручей стремительный, дно его в круглых камнях, скрытых пенящимся потоком. Поскользнешься и чего доброго уронишь свою драгоценную ношу. В куске этом появляется внутреннее напряжение — мы ждем, как справится с переправой Гафир. Еще бы
придумать в дополнение к этому... Ага! Галоши! Новые, блестящие галоши здесь — праздничный шик молодых людей. Их не снимают ни в жару, ни в холод — это я заметил. Снимают, чтобы не испортить красную подкладку, только переходя через арыки и ручьи. Несут в руках, как ценность. Вот и Гафир, щеголяя ими на суше, снимет их, ступая в воду. Он теперь две ценности несет — Мариам и новые галоши. Прекрасно! Девушке страшно, и посреди бурлящего потока она крепко обнимает Гафира, боясь, что он ее уронит. Так я задумал и снял свой первый в жизни кадр.

Вечером вернулся Иогансон, я рассказал ему про съемку, он удивился и, как я почувствовал, ревниво отнесся к моему первому опыту. Спросил у оператора, какой длины получился кадр. Оказывается, в два раза длиннее запланированного в сценарии, — там все по секундомеру, точно «как в аптеке».

— Нет, дорогой мой, — говорит мне Иогансон, — это меня не устраивает. Вуаля так вуаля! — сниму сам.

Хейфиц И. Пойдем в кино. СПб. 1996.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera