Письмо телезрителя
Центральное телевидение показало — наверное, не впервые — телефильм «Таня». Арбузовскую пьесу знают и любят миллионы телезрителей — с успехом шла она и идет во многих театрах страны. Тем большие требования должны быть предъявлены к телефильму, поставленному режиссером А. Эфросом по этой пьесе, которая является одной из вех советской драматургии. Увы, и сама постановка, и особенна игра артистов вызывают острое чувство досады за испорченное произведение искусства.
Главная героиня пьесы — взбалмошная женщина с огромной внутренней силой, которая сперва целиком тратится на любовь к мужу даже ценой ухода чуть ли не с последнего курса мединститута, а потом, после измены мужа, на преодоление самой себя, — играется артисткой О. Яковлевой от начала до конца в полуистерических тонах, бесконечных кривляниях или статических показах выражения лица героини без убедительного раскрытия ее эмоций. Также неубедительны поступки главного героя пьесы, мужа Тани Германа. Прекрасный артист В. Гафт здесь не создал образа человека, по-настоящему полюбившего другую женщину и потому ушедшего к ней. Показ заменяется проходной фразой Германа в начале фильма, упреком Тане, что скучно быть только мужней женой. Но этот упрек выражен чисто риторически, в фильме нет процесса отдаления Германа от Тани. Наоборот — он все время с ней милуется, а потом внезапно берет и уходит к только что встреченной другой. С такой же улыбкой, с тем же выражением лица, с которыми он две минуты назад смотрел на свою Таню и теперь смотрит на другую женщину.
Но ведь не таким Арбузов вылепил образ Германа. Это ведь не пошляк и проходимец, а глубоко чувствующий и переживающий человек. Нет в фильме этих чувств и переживаний. Все — отрывочно, фрагментарно.
Искусства — нет. То же относится и к игре артиста Волкова, влюбляющегося в Таню в конце фильма. Какое-то бормотанье с застывшим, как при зубной боли, полукислым выражением лица — вот игра Волкова от начала до конца. Какая тут любовь? В нее и не веришь...
Грустно за испорченный, скороспело сделанный, не отражающий пьесу фильм!
С. Флейшман, профессор Московского университета
Ответ режиссера
Уважаемый Семен Моисеевич!
Редакция познакомила меня с Вашим письмом.
В нем Вы пишете, что фильм «Таня» сделан «скороспело». Это Вы напрасно. Если он Вам показался неудачным — тут уж ничего не поделаешь. Переубеждать глупо. Но «скороспелый» — это не так. Ах, если бы Вы знали, как долго и как тщательно он делался. Я лично и вообще не знаю, что такое скороспелость. Неудач у меня много, но не от скороспелости. Пожалуйста, не пишите никогда больше таких вещей, потому что это читать невозможно. Ведь мы-то знаем, как и что нам дается. Но это я всего лишь по поводу Ваших слов насчет того, что фильм «скороспело сделан».
Что же касается существа, то вполне возможно, что Вы правы. Вернее, я представляю себе, что подобное восприятие нашего фильма возможно. Но я, конечно, мечтал о другом восприятии. Теперь трудно сделать бесспорную вещь. Но я уверен, что мнения будут разными. Писем я в свое время получил много, и они действительна разные. У меня об этом есть даже статья, но она написана давно. Ведь фильм этот старый, ему чуть ли не шесть лет.
Вы пишете, что хорошо знаете пьесу. Но ведь и я ее хорошо знаю. Арбузова вообще очень люблю и часто его ставлю. Все это, разумеется, не дает мне права быть слишком уверенным, и все же в нашей «Тане», по-моему, есть большая доля истины. Мне очень жаль, что Вы все это так восприняли. Ну да ладно, что ж делать.
А что Вы преподаете в университете? Бываете ли в театрах? Смотрели ли когда-нибудь другие мои постановки? Я это спрашиваю оттого, что многие с трудом ко мне привыкают. И я бы хотел, чтобы Вы посмотрели что-нибудь еще. Авось, я сумею реабилитироваться перед Вами.
Но если можно, не пишите сразу в газету, а вначале мне. Впрочем, как хотите.
С уважением, А. Эфрос
Эфрос А. «Авось, я сумею реабилитироваться» // Экран и сцена. 1990. № 3.