...Вместо декларации и законов о свободе Андрей Хржановский просто-напросто предъявляет нам ее — в виде постоянно перерастающего себя высказывания.

Драматическая биография художника Юло Соостера здесь становится объектом мистификации и мифотворчества, создает повод для любопытнейшей культурологической «игры в бисер», в которой участвуют анимация и игровое кино, документалистика и
фотоколлаж, академический рисунок и абстракции, натурализм и сюрреализм, песни бардов и высказывания ученого-семиотика, поэтические тексты и случайные оговорки, обмолвки в синхроне и т. д. Эти фрагменты, этюды, штудии, опыты, экзерсисы, розыгрыши, мозаично прикладываясь друг к другу, создают своеобразную антологию форм экранного искусства, тяготеющую к энциклопедизму и при всей кажущейся своей эклектичности накрепко спаянную единством крайне ограниченного набора тем и
мотивов, пронизывающих фильм. Каждая из тем многократно варьируется и дублируется.

Можно сказать, что фильм этот существует уже поверх традиционных делении на виды киноискусства, но еще за счет их специфической эстетики. Разомкнутая структура фильма не дает возможности оценить его единым определением: «Опытные попытки жития?», «Школа наших ковыляний?», «Распорядок дня в башенке из слоновой кости?..» Если свалить в кучу всякое, получится нормальный жизненный бардак, который воссоздать на экране, кстати, весьма непросто, «Школу...» же можно уподобить искусно сплетенной корзине, охватившей своими тематическими прутьями изрядную толику всем нам дорогих жизненных мельтешений, но и эстетизированный художнический мир и быт,
во все времена далекий от забот о булке насущной...

Эдакий кинопрактикум по свободе. Исходящий из варианта жизни в тюрьме...

Орлов А. Школа свободного образотворчества // Экран. 1992. № 6.