Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
«А он-то и помереть может»
Никита Елиссев о «Бумажном солдате»

«Бумажный солдат» — не про покорение космоса, хотя подчеркнутое дистанцирование от советского пышного «Покорение огня» ощущается с первых же кадров. У вас все было пышно, прилизанно и красиво, а мы покажем корявую, шероховатую фактуру истории. Фильм о шестидесятых. Космос не более чем метафора. Не более чем метафора и придуманный врач при космонавтах, который умирает от сердечного приступа во время старта первой ракеты. Он — бумажный солдат, на которого наваливается ответственность и за двух женщин, его полюбивших, им любимых, и за космонавтов, которых он отправляет в космос, а может, и на смерть.

Придуманность врача подчеркивается его фамилией. Покровский — русская священническая фамилия, которой не может быть у грузина. Но здесь-то священническая тема не может не присутствовать: в небо ж взлетают, а у кого самые близкие контакты с небом? У священника. Вообще, фильм чрезвычайно хорошо придуман. Именно — придуман, пусть даже и продуман. Почему врач — грузин? Потому что надобно подчеркнуть его полную нездешность на той земле, которой он беззаветно служит. В этом есть нарочитость, как и вообще во всей этой попытке средствами жесткого квазидокументального кино рассказать метафорическую историю. Например: на носилках на земле лежит умерший врач, а рядом с ним разгружают грузовик со снедью и сервизом. Метрдотель или повар скорбит и сокрушается: «Такой фарфоровый сервиз разбили...» Метафора считывается легко: совсем недалеко лежит такой же... фарфоровый, хрупкий. Одна из женщин, любивших умершего, берет осколок тарелки, надламывает и горько плачет. Метафора получает дополнительный обертон. Ко всем нагрузкам несчастному врачу, «бумажному солдату», добавились еще и вы, бабы-дуры, вы-то его и надломили, а после смерти будете плакать и рыдать, еще и подружитесь за гробом-то...

На бытовом, житейском уровне этот фильм — оправдание мужской истерики и истериков-мужчин. Мол, вы вот все фыркаете по поводу комплексов, сомнений, слез и метаний, а он-то и помереть может, он ведь тонкий, ранимый, нервный, бумажный, фарфоровый. Маяковский когда-то писал, что для него «Выхожу один я на дорогу...» — агитация за то, чтобы девушки выходили вечерами гулять с поэтами, одному, видите ли, скучно. Так вот, «Бумажный солдат» — агитация за то, чтобы бабы прощали мужикам, если у них есть еще кто-то... Ему же тяжело. Он — нервный, ранимый, помрет, будете тогда знать. Я целиком за такую постановку вопроса, но тут есть одна закавыка. Истерик, выплескивающий на свою жену все свои беды и сомнения, жгущий свою диссертацию, вообще, выкидывающий разные номера, никогда рано не умрет. Он всю свою боль хранит не в себе, а щедро дарит близким. Рано помрет спокойный, твердый, не дающий вырваться наружу ни одному сомнению, ни одному комплексу... легионер. Помните, как у Лескова в «Очарованном страннике» описан и объяснен бой двух татар на хлыстах? «...у Чепкуна на худой спине кожичка как на жареном поросенке трещит, прорывается, и оттого у него вся боль кровью изойдет, и он Бакшея запорет...». Истерика на то и истерика, чтобы дольше пожить. Поэтому герой Нинидзе проживет долго, долго... На уровне идейно-метафорическом это история про то, что несчастная нищая страна рванулась в космос благодаря своим издерганным, но фанатичным интеллигентам и спокойным, улыбчивым людям из народа. Отсюда — изобразительный ряд: грязь, слякоть, бедность, и из нее рывок в космос. Есть такое позднесоветское стихотворение: крестьянка сквозь дырявую крышу хлева видит летящую красную точку на небе. Это — первая ракета. Такой же видеоряд и у Алексея Германа-мл. Другое дело, что в этом случае нужно быть точным. А документальной точности в фильме нет. Это — неправильно. Есть принципиальные вещи. Байконурский пейзаж совсем другой. На Баскунчаке, где снимался фильм, никто бы не стал строить космодром. Это же гиблое место. Там соляные испарения, там, поди, и с почвой проблемы: как шахту вырыть для ракеты? Зальет к такой-то бабушке... Иной видеоряд должен быть в фильме, база которого — антиномия нищей земли, отправляющей человека в космос.

На уровне идейно-психологическом — вечная тема Германа-младшего. Все люди во все времена одинаковы. Поэтому, когда он снимает про Серебряный век, кажется, что он снимает про людей из коммуналок; а когда он снимает про шестидесятые годы, вспоминаются чеховские интеллигенты. Это-то как раз хорошо и правильно. Недаром лучшие сцены этого фильма — дачные, откровенно чеховские, чуть было не написал, спокойные. Нет, весь фильм напряжен и нервен. И это тоже правильно.

Елисеев Н. Метафора // Сеанс. 2009. №37-38.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera