Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Русский триллер
Елена Плахова о фильме «Жизнь с идиотом»

Название фильма «Жизнь с идиотом», при кажущейся элементарности, может быть по-разному переведено на языки. Простейший английский вариант — Life with an Idiot — формально соответствует оригиналу. Но поскольку речь идет не только о жизни (в смысле жития или бытия) вообще, но и о конкретной совместной жизни в одной квартире, точнее принять формулу Living with an Idiot. Это означает, скорее, проживание и, пожалуй, даже — согласно советской терминологии — проживание на общей жилплощади. Что, как известно, предполагает выживание сильнейшего.

Нельзя сказать, чтобы сия тема была неведома западному кино. Например, Барбет Шретер («Одинокая белая женщина...») заставляет свою героиню подыскать компаньонку, призванную разделить с ней квартплату и одиночество. Бытовая завязка чревата жестоким психологическим триллером, который кончается кровопусканием и хрустом костей — борьбой не на жизнь, а на смерть.

Хруст костей, скрежет зубовный слышится и в фильме Александра Рогожкина. «Жизнь с идиотом» — русский триллер. Проявляя редкую последовательность, скромный и тихий Рогожкин тянет из фильма в фильм тему одержимости насилием — тему, несомненно, центральную для искусства конца века, а для России словно бы и несуществующую. Поразительно, но факт: каждый раз, когда появляется действительно серьезный фильм с жестокими провоцирующими сценами, раздается знакомый вопль: мол, как это неприятно, неуместно, неэтично, негигиенично и как не соответствует духу нашей национальной гуманистической культуры.

Можно усомниться в сценарных достоинствах лент Рогожкина. Они невелики и в «Карауле», и в «Чекисте». Но в обоих случаях драматургическая канва парадокументальна. «Жизнь с идиотом» — принципиально иной случай: Рогожкин отталкивался от рассказа Виктора Ерофеева, мастера литературных провокаций и мистификаций. Те, кто любит его тошнотворно маньеристскую прозу («исполинский бордово-венозный червь шевелился на осеннем газоне...»), убеждены, что ее перевод на язык экрана вообще немыслим. С моей точки зрения — и слава Богу. Между тем чисто кинематографические достоинства фильма Рогожкина для меня очевидны. И не только для меня: в пору резкого падения интереса к российскому кино это один из немногих фильмов, с отличием прошедший международный фестивальный экзамен. Это одна из считанных картин года, которые можно смотреть без отвращения к их уровню профессионализма, а ее создатель — чуть ли не единственный наш режиссер, способный стабильно работать на (элитарную, разумеется) западную аудиторию.

Что касается неэтичности и негигиеничности... Неприятно, конечно, наблюдать за распадом и развалом в интеллигентной семье, глава которой решил «пострадать» и по сему поводу дал затрахать (в буквальном смысле) себя и свою хрупкую жену. Куда приятнее ностальгировать под Новый год, глядя на инфантильных героев «Иронии судьбы» с ее цветной пленкой, деликатными артистами и душевными романсами. «Жизнь с идиотом» — грубая, черно-белая, с грязными изображением и звуком, способна вызвать идиосинкразию.

Увы, именно таков он — наш русский триллер. Бессмысленный и беспощадный, больной и косноязычный, пришедший из параллельного мира, из параллельного кино. И персонажи его карикатурны и архетипичны одновременно: занятый самобичеванием интеллигент (Александр Романцов), занятая собой прустоманка-жена (Анжелика Неволина) и простой как мычанье дегенерат (Сергей Мигицко), удобряющий квартиру неисчерпаемыми запасами испражнений и затем превращающий ее в кровавую баню. Наверняка кое-кто из новейшей режиссерской генерации расцветил бы этот сюжет оттенками постмодернистской иронии. Рогожкин трактовал его с большевистской прямотой — и тем самым спас от вычурности и литературщины. Осталось чистое кино — жестокое, прямое, гипнотизирующее своим уродством, напоминающее кошмарную галлюцинацию, за которой, однако, стоит литературная традиция — изначально гоголевская, достоевская, чеховская, без последующих манерных наслоений.

Ведь, если уж говорить о духе национальной культуры в ее высших проявлениях, — это не только умиление и сентиментальность, но также сарказм, ужас и гротеск. И эпатаж, всегда болезненный для ханжеской публики.

Плахова Е. Русский триллер // Сеанс. 1994. №9.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera