Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Ради чистого удовольствия
О фильме «Женская роль»

Если бы нужно было поставить символическую точку в развитии отечественного авторского кино послевоенной эпохи, новая монтажная картина Дыховичного подошла бы для этой цели как нельзя лучше. Во-первых, режиссерская биография автора тесно связана с историей кризиса и оскудения авторской идеи в прежнем мессианском обличии. Первые режиссерские шаги Дыховичный сделал в кино еще развивавшемся под знаком Тарковского, но уже лишенном той электризующей атмосферы, которая питала кинематографического сталкера. Выслушав все возможные упреки, достающиеся даже талантливым последователям идеи в период ее упадка: подражатель, эпигон, поверхностный стилизатор, — Дыховичный постепенно оправился от досады. О прошлом он говорит как о другой жизни, и теперь ничего не стоит признать даже прямое заимствование из Тарковского. Он далек от идеала фильма-послания и, кажется, оставил борьбу за выживание этих идеалов (скажем, Александру Сокурову, балансирующему на грани всеобщего и маргинального).

Во-вторых. Фильм, посвященный историческим превращениям женского типа, выражает полную незаинтересованность в истории как таковой. В «Прорве» еще чувствовалось стремление Дыховичного создать некое целостное мифологическое представление о времени. В новой картине автор сообщает прежде всего о том, что разглядывать старые фильмы, составляй из фрагментов монтажные фразы и утверждаясь в действенности «эффекта Кулещова», — серьезная забава. Удивительно неуместной рядом с этой абсолютно. очевидной самодостаточностью выглядит составленная по старинке аннотация к картине: мол, женщина всегда остается женщиной, «выражая конкретное историческое время, она преодолевает его...» Желание режиссера порыться в киноархиве, поработать с чужим материалом уже не требует высоких оправданий. Восемь месяцев кропотливого труда — не ради глобальной мировой проблемы, а ради чистого удовольствия.

В новом фильме Дыховичный уже вполне соответствует современным западным представлениям об авторском, точнее, арт-кино с его культом непредсказуемости и каприза, не знающим мифологии фильма-поступка и не различающим фильмы судьбоносные и проходные. Сегодня можно сделать большую сложную картину, завтра непритязательную зарисовку, а послезавтра видеоколлаж. Что более, а что менее важно — неизвестно и не имеет значения. Как, впрочем, и вопрос, кто это сделал. Ведь не только же скромность заставила режиссера дать все фамилии создателей, включая собственную, общим списком: «над фильмом работали». Есть свой особый шик и в том, что фамилия Дыховичного стоит в титрах рядом с именами героев сегодняшней арт-тусовки: художника Ильи Пиганова и композитора Андрея Батагова.

Наконец, третье обстоятельство, побуждающее воспринимать «Женскую роль» как определенный символ, — само название фильма. Следует сопоставить этот заголовок с общей культурной ситуацией, которая уже давно и прочно связала «женский реванш» и крушение патриархального, иерархического уклада. Как говорят постструктуралисты, фаллологоцентризма. Одним из следствий этого мировоззренческого переворота принято считать возникновение новых художественных стратегий и вытеснение созидающей, утверждающей смысл модели. Понятие «женская роль» в этом контексте (да еще вынесенное в название) приобретает особый вес и прочитывается как своеобразная недекларативная декларация, ненавязчивый манифест, а весь фильм — именно в силу своей отрешенности от активного, наступательного авторства — как произведение переломное в истории авторского кино.

Сказанное вроде бы не позволяет уточнять: а в чем же все-таки состоит гипертрофия женской роли? Фильм не предлагает ни выводов, ни заключений. Его главная задача — погрузить зрителя в поток экранных образов и соблазнить подлинностью киноматериала. Трудно даже сказать, что выглядит соблазнительнее: прекрасные и печальные дивы немого кино или прекрасные в своем дремучем простодушии героини советского экрана, дамы с вуалью или женщины с огнестрельным оружием. В каждый следующий момент восторг опережает и поглощает желание анализировать, сопоставлять, обобщать. Круглолицая девица, взобравшись на трибуну, просит президиум разрешить ей поплакать «от большой радости», комсомольцы в белых спортивных трусах из «Строгого юноши» утверждают новую мораль, Любовь Орлова на пороге рекорда, Людмила Семенова на пороге аборта, Зоя Федорова у пулемета, Татьяна Окуневская на качелях и, конечно же, вызывающий по нынешним временам эпизод, где девушки в военной форме сливаются в поцелуе около радиопередатчика — все это так впечатляет само по себе, что, кажется, вообще не требует авторской интерпретации.

Монтаж укрепляет в этом мнении. Кое в чем удачный, но в основном непоследовательный и сбивчивый, то слишком лобовой, то попадающий в чужой след, он как бы и не стесняется этого, являясь декоративным, служебным изначально. Однако и самая ослабленная, непритязательная, «техническая» композиция чревата высказыванием, которое все-таки объявляет ответ на вопрос о женской роли — в чем она.

Череда женских образов от Веры Холодной и Аллы Назимовой до Маргариты Тереховой и Аллы Демидовой порождает отнюдь не приятное и возвышенное чувство от встречи с женственностью и красотой, а довольно тягостное — от того, как умело и ловко, а иногда грубо и бесцеремонно обходится с женщиной история, воспроизводя пленительные образы, кажется, лишь затем, чтобы вновь использовать их по своему усмотрению. И нужен решительный шаг в сторону — за пределы навязанных временем условий, чтобы освободиться от женской роли и избежать насилия. Возможность такого шага доказывает в фильме появление Александры Хохловой, которая нарушает все каноны красоты своей аномальной притягательностью. Ее непропорционально длинное лицо и скалящаяся улыбка — как выход из игры, как право со стороны взглянуть на мир, в котором женские роли поглощают своих исполнительниц и исполнителей без остатка.

То ли ностальгия, то ли тоска по недостижимому слышалась в словах Дыховичного, когда на пресс-конференции он заговорил о загадочной роли, которую сыграла Хохлова в его фильме.

Карахан Л. «Женская роль» Ивана Дыховичного // Сегодня. 1994. № 246.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera