(Беседу ведет Раиса Фомина)
— Вы сняли картину [имеется ввиду «Прорва» (1992) – прим.Ч.] в прошлом году. Если бы вы начали сейчас, при нынешней инфляции, вы, наверное, уже такую сложнопостановочную картину ни за что бы не осилили.
— Точно бы не снял. Может, найдутся подвижники... Для этого нужны героические усилия и авторитет, чтобы пробить столько стен. А если обладаешь авторитетом, то зачем себя так утомлять?
Вот вопрос: что лучше для художника — идеальная жизнь или невыносимая жизнь? Возможно, я скажу страшную вещь, но в идеальных обстоятельствах ничего не родится. Обстоятельства должны быть человеческими, но не идеальными, если хочешь создавать хорошие картины. Мне никто не верил. Как я, которого выгоняют со студии, сниму такую картину?
— Но сегодня денег ваших продюсеров не хватило бы и на одну десятую часть картины. Сколько она стоила?
— Пять миллионов рублей и примерно пять миллионов французских франков, которые продюсер получил в разных фондах, хотя, сколько французы потратили на картину, я по понятным причинам никогда не узнаю. Думаю, что на мне прилично сэкономили. Американский продюсер, которому принадлежит известный фильм «Секс, ложь и видео», провел у нас на съемках несколько дней. Он не мог поверить, что съемочный день стоит 1000 долларов, а все съемки стоили 50 тыс. долларов. Самый дешевый съемочный день в Голливуде стоит 35 тысяч долларов.
— Для многих режиссеров копродукция — желанная цель. Кажется, что такой способ производства решает большинство проблем. Но не возникают ли для режиссера, который сталкивается с западным партнером, новые, ранее неведомые ему трудности?
— На смену чиновникам пришли деловые люди, которые давят на художника даже в большей степени, потому что они вынимают деньги из своего кармана. Встречаясь с западным продюсером, режиссер вынужден слушать его, так как он не знает, что находится по ту сторону стены, не знает ту жизнь, не знает западной публики... Сегодня мы поставлены в обстоятельства полной зависимости. Потому что без гарантированного проката на Западе ни один человек, способный финансировать картину здесь, не даст ни копейки.
Я — оптимист по натуре, я считаю, что художник должен заниматься многими вещами, организовать весь процесс, и в конце концов, если он человек способный, найдет своего продюсера. Но путь будет очень тяжелый и трудный, потому что мы сегодня абсолютно брошены своим государством.
— Значит, вы сами нашли своих продюсеров?
— Никто за меня ничего не делал, мало того, когда я нашел продюсера Александра Шкодо, его на студии отговаривали со мной работать.
Конечно, мне очень помогла пресса, которая была во Франции на мои предыдущие картины «Элия Исаакович и Маргарита Прокопьевна», «Братья», «Черный монах», международные призы. Все кинорежиссеры стремятся к призам, но одни это делают в силу амбиций, это как бы их медали на собачьей выставке, а другие понимают, что призы дают возможность работать дальше, реализовать свои планы. Я говорю это абсолютно честно, искренне убежденный в том, что необходимо выставлять свои работы на оценку. Хотя меня, не скрою, это раздражает.
— Это первый опыт в кино вашего российского продюсера Александра Шкодо?
— Первый и, может, даже последний, я не знаю, насколько ему это понравится. Он очень обескуражен началом проката картины. Хотя он внутренне очень в нее верит. Я почему-то тоже верю, что успех картине гарантирован. На успех никогда не надо рассчитывать. Надо к нему стремиться, обязательно надо к успеху стремиться.
— Это не первый ваш опыт работы с французами?
— Нет, я имел опыт довольно трудный, я могу рассказать много хорошего и достаточно тяжелого. У меня были минуты отчаяния, обиды от чувства беззащитности. Ведь мы не защищены законом, у нас нет авторского права, мы, советские режиссеры, — как люди из третьего мира в чужих странах. Со мною могут разговаривать свысока, даже если они уважают меня как художника, но они понимают: я беззащитен, за меня никто не вступится. Никакой Союз кинематографистов не поддержит, скорее, наоборот. В Америке есть гильдии режиссеров, актеров. Если ты попадаешь в беду, тебя гильдия поддержит, у нас ничего подобного нет. Пока есть дележ, драка за то, кто займет горку, — как в детской игре «Царь горы».
— У вашей картины много поклонников в нашей стране, но у некоторых иностранцев она вызывает раздражение и неприятие. Как вы это объясните?
— Они не хотят видеть нас счастливыми. Им это глубоко несимпатично. Им намного спокойнее считать нас убогими.
...Я унаследовал от своих родителей любовь к тому, что нашим детям сегодня трудно полюбить. И это не ложный патриотизм. Это умение видеть прекрасное в жизни. И это ужасно — отнять у людей ощущение полноценности прошедшей жизни. Это абсолютно негуманно.
Дыховичный И. «Большевистская идея началась с уничтожения пола» (инт. Р. Фоминой) // Искусство кино. 1992. № 11.