Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
В одном из последних выпусков «Кинопанорамы» молодая сценаристка с гордостью сказала, что в ее новом фильме нет ни проституток, ни наркоманов, ни репрессированных. Наверное, многим зрителям тоже надоело вместо положительных героев, с которых хочется брать примера видеть на экране людей опустившихся, живущих по своим, не общепринятым законам. Наверное. Но думается все же, что сначала процессы облагораживания должны произойти в жизни, а потом уже на экране.
Мы хорошо помним время, когда на экранах ровными рядами шли трактора по необъятным просторам, белозубо улыбались положительные герои, с которых хотелось брать пример, а на деле все обстояло иначе.
Возможно, возразят мне, кино должно вести: сначала на экране, а потом в жизни. Сначала покажите, как надо, а тогда и сделаем, как надо. И еще есть очень распространенное мнение, что в кино зритель приходит отдохнуть, расслабиться после напряженного дня.
Аргументы эти «железны», но все происходящее с нами показывает, что желание уйти от проблем, психология страуса ни к нему хорошему не приводят. Проблемы надо решать, раз они существуют. А фильмы нужны разные.
О наркомании сейчас делается много документальных и художественных фильмов. Из потока кинолент выделяются два дебюта в большом кино: «Исповедь. Хроника отчуждения» режиссера Г. Гаврилова и «Игла» Р. Нугманова. Это дипломные работы выпускников ВГИКа.
В «Исповеди...» предпринята попытка объяснить уход молодого поколения в наркотики причинами социальными. Судьбы тридцатилетних связываются с судьбами поколений предыдущих поколений, живших в эпоху сталинизма. Безразличие, апатия, стагнация замотивированы в картине долгими годами лжи, безверия, догматизма в общественной жизни.
Попытки героя «Исповеди» вернуться в социум оканчиваются неудачей — к наркоманам общество относится не как к больным людям, которых надо лечить, а как к преступникам. Фильм взывает к милосердию и состраданию.
Картина «Игла» пытается «завернуть» проблему в красивую обертку. Она снята в жанре видеоклипа. Только этот видеоклип «раздут» до полнометражной величины.
Когда смотришь «Иглу», вспоминаешь и «Аутсайдеров» Копполы, «Вестсайдскую историю» (особенно в сценах драк). А Моро, главный герой ленты, которого играет Виктор Цой, временами напоминает Сильвестера Сталлоне из фильма «Первая кровь».
Происходящие в кадре события все время сопровождают обрывки радиопередач, своеобразный закадровый голос, комментирующий происходящее. К нему надо все время прислушиваться, чтобы преодолеть невнятицу, отличить явь от сновидений, происходящее сегодня — от воспоминаний.
Красивая оболочка предполагает и романтизированное содержание. Благородный Моро пытается сласти любимую девушку Дину, попавшую в руки шайки подонков-наркоманов. Приучил ее к наркотикам, «посадил на иглу» негодяй Артур Юсупович, с которым она вместе работает в клинике.
У главного героя есть друг Спартак. Он работает в котельной. В его компании слушают музыку 60-х годов, одеваются, как в то время, и, похоже, не хотят расставаться с той эпохой, эпохой надежды, выходить из нее в современность, жизнь реальную.
Героическое имя предполагает и героические поступки. Но увы! Бьет не Спартак, бьют Спартака. Зато он может произнести пламенную речь на засыпанной прошлогодними листьями арене — площадке для аттракционов. Речь, правда, во многом пародийную, а чаще невнятную, но, безусловно, героическую. Не всегда понятно, шутят эти ребята или говорят всерьез. Похоже, непонятно не только зрителям, но и им самим.
Зрителя как будто постоянно дразнят: в решающий момент битвы с наркоманами, когда мысленно ставишь на герое крест (один против пятнадцати), приготовишься сочувствовать, достанешь носовой платок, вдруг появляется - титр «Советскому телевидению посвящается». Драки кончаются фарсом.
Существенное место в картине занимают воспоминания. О том, как Моро и Дина отдыхали на море, как Моро пытался излечить Дину от пагубной страсти. Видеоклип предполагает быструю смену красивых картинок: пустынные пейзажи сменяет битва скорпионов в банке (этот образ передает кризисное состояние души героини), потом появляется эффектный черный корабль, а после корабля — жухлая трава перекати-поле.
И долго-долго катится в глубину кадра. Очень красиво.
А главное, заставляет подумать о том, что Моро — тоже вот такое перекати-поле. Он узнаваем, читается его прошлое при всей запутанности, загадочности его возникновения на экране. Но, вероятно, авторам фильма с трудом видится его будущее.
Несмотря на знакомые черты, он все же вымышлен, он — иллюзия. И, как в старое доброе время, в старом добром театре, он умирает «от пятого акта», от того, что история просто исчерпана.
Но в видеоклипе всё должна быть ярко и красиво. Пронзенный ножом неведомого убийцы, попросившего прикурить, Моро медленно закуривает и медленно идет по красиво заснеженной аллее.
Попытка «причесать» болезненные проблемы, придать им загадочный романтический колорит привела, на наш взгляд, к упрощению смысла. Видеоклип — жанр развлекательный, авторы «Иглы» «ошиблись жанром». Точнее попадание в «Исповеди…», хотя исчерпывающая постановка вопроса — в фильмах завтрашнего дня. Так же, как и его решение.
Филатова И. Смерть «от пятого акта» // Смена. 1989. 19 января. № 16.