В августе 1987 года приехавшему на каникулы в родную Алма-Ату Рашиду Нугманову руководство студии «Казахфильм» предложило заменить отстраненного режиссера бывшей уже в производстве кар­тины «Игла» и срочно начать съемки фильма. Вытор­говав у художественного руководителя киностудии Мурата Ауэзова право по ходу работы корректиро­вать сюжет, а также пригласить на исполнение глав­ных ролей непрофессиональных актеров, Нугманов взялся за работу и позвонил Цою. Тот согласился сниматься, даже не читая сценария, и уже через не­сколько дней прилетел в Алма-Ату, предварительно решив все вопросы с альбомом «Группа крови».

Фильм вряд ли можно было назвать очень сме­лым для своего времени, однако он точно был уни­кальным. Во всяком случае, довольно простой сюжет «Иглы» для тех лет был откровенно шокиру­ющим.

Во-первых, более чем впечатлял тот факт, что проблему наркомании и наркоторговцев авторы кино трактовали не как что-то из ряда вон выходя­щее в жизни советского общества, а как весьма жи­тейское дело, обыденное явление. Так, собственно, и было в СССР в 1980-х, именно в реальной жизни, а не в той, что показывали на киноэкране.

Во-вторых, очень интересным был сам стиль повествования, выбранный для «Иглы»: бытовой, подчеркнуто не пафосный. Безусловно, сейчас многие отечественные режиссеры предпочитают говорить с собственным зрителем именно в таком тоне, хотя на момент появления «Иглы» эта беседа всегда строилась совершенно иначе. В стране тогда господствовал соцреализм: голубые экраны пока­зывали всё белое, только позитивное и обязательно отличное, то и дело напоминая, каких побед добил­ся советский народ, идя по пути коммунизма.

Съемки фильма начались в конце сентября с вы­езда на Аральское море. По словам Рашида Нугманова основная съемочная группа добиралась на Арал и обратно поездом. Машинами выезжала мо­бильная техническая группа осветителей и операров. Как рассказывала впоследствии Марина Смир­нова, сыгравшая роль Дины, ее очень впечатлили места съемок — казахская степь с темно-красной травой, солончаками, высохшее Аральское море с его космическими пейзажами: остовы стоящих в песках кораблей, перекати-поле, верблюды и крас­ные, почти марсианские закаты...

Цой, переживавший разлуку с Наташей [Разлоговой], в то время много ездившей по стране в командировки и в тот момент читавшей лекции про французское кино членам Союза кинематографистов в Алма-Ате, самым невероятным образом умудрялся добы­вать талончики на междугородные звонки и ходил за несколько километров, чтобы позвонить и пого­ворить с ней.

Музыкальное сопровождение к фильму было написано целиком Виктором Цоем и состояло из песен репертуара группы «КИНО». Виктор пред­ложил Нугманову начать фильм «Звездой по имени Солнце» и закончить «Группой крови», а в середи­ну включить только инструменталы. Все отобран­ные композиции впоследствии вошли в фильм, но только по одному разу. Виктор, конечно, ожи­дал, что инструментальные темы будут возвращать­ся периодически, но это противоречило фильму и стилю Рашида Нугманова... <…>

После короткой отлучки на свадьбу Каспаряна и Стингрей Цой вернулся в Алма-Ату, где в ноябре-декабре 1987 года продолжил сниматься в фильме «Игла». В перерывах между съемками он дал не­сколько концертов, в частности в Политехниче­ском институте.

Новый, 1988 год Виктор встречал там же, в Алма- Ате, и, как рассказывал позже Рашид Нугманов, на домашней новогодней вечеринке исполнил написанную специально для фильма песню «Звезда по имени Солнце». На той же вечеринке Цой впервые спел только что сочиненные «Белые дни» («Место для шага вперед»).

У меня есть дом, только нет ключей,

У меня есть солнце, но оно среди туч.

Есть голова, только нет плечей,

Но я вижу, как тучи режут солнечный луч.

У меня есть слово, но в нем нет букв,

У меня есть лес, но нет топоров,

У меня есть время, но нет сил ждать,

И есть еще ночь, но в ней нет снов.

И есть еще белые, белые дни,

Белые горы и белый лед.

Но всё, что мне нужно, —

Это несколько слов

И место для шага вперед...

Роман Смирнов: «Съемки Цоя в «Игле» многих заставили подергаться. Пока Цоя не было, остатки «КИНО» - Каспарян, Тихомиров, Густав, Марьяна – приходили ко мне домой тусоваться. И вот однажды все пришли, было не очень весело, я сразу понял, что команда затевает шухер.

— Мы уже давно не репетируем!

— «КИНО» — это еще не Цой! «КИНО» — это группа!!!

— Да мы альбом без Цоя записали!

И рассказывают, какой альбом крутой они пи­шут. Типа пока Цой там в кино снимается, мы туг такую музыку крутую сочинили... И вот, когда си­туация достигла накала, во время выступления Ан­дрея Крисанова, который “КИНО” иногда на басу помогал, резко вступила Марьяна:

— А ты вообще какое отношение имеешь к груп­пе “КИНО”?

И Андрюша сник, понял, что перебрал. Марьяша погасила всеобщий пафос, и бунт увял. Опять все стали терпеливо ждать, когда кончатся съемки, что приедет Витька, и начнутся репетиции и кон­церты...

Марьяна говорила: “Этот фильм нужен группе. Подождите, это кино нужно для «КИНО». Успокой­тесь”. А потом Витька приехал. И в сердцах гово­рил, что “КИНО” — это не группа. Что он еще со­берет ох...ых музыкантов и сделает супергруппу. Он тоже там ждал, дергался и терпел...».

Пока Цой снимался в Алма-Ате, оставшиеся в Ленинграде музыканты группы действительно уча­ствовали в проекте «Старт». Это был студийный проект двух ленинградских групп: электронного дуэта «Новые композиторы» — Валерий Алахов и Игорь Веричев — и музыкантов группы «КИНО» — Юрий Каспарян, Густав Гурьянов и Игорь Тихоми­ров. <…>

Из книги: Калгин В. Н. Виктор Цой. — М.: Молодая гвардия, 2015. (Малая серия)