(Записал Валерий Фомин)
И в литературе и в кинематографе привязанности мои постоянны. Я исследую крестьянский слой, а точнее говоря, судьбы людей, вышедших из крестьян. Что меня волнует?
Старая деревня разбредается, старая деревня уходит. Это ясно как божий день.
Но куда она приходит? Вот вопрос. И эта сторона проблемы теперь-то и волнует меня более всего.
Бывают разные пути ухода. Благополучные, менее благополучные. Мой Егор, уйдя из деревни, потерял все. Его понесло по жизни, как сломанную ветку. Он стал вором.
Мне кажется, что в таком повороте событий с моей стороны никакого особого сочинительства нет. Бывает такое. В сорок втором году, когда нас в деревне хватанула голодуха, я тоже вынужден был уйти в город и вдоволь насмотрелся, что случалось с людьми, оказавшимися за пределами родной деревни. Встречал я среди них и таких, как мой Егор Прокудин.
В этой горькой истории меня интересует не то, что человек сбился с пути истинного, и не просто человек вообще. Меня интересует крестьянин, утративший связь с землей, с трудом, с теми корнями, которыми держится жизнь. Как случилось, что человек, в жилах которого течет крестьянская кровь, кровь тружеников, человек со здоровой нравственной биологией, привитой ему крестьянской средой, вдруг вывихнулся, сломался?
И тут, конечно, важна не сама история грехопадения, а предыстория. Почему «се это могло произойти?
Случай сложный. Мне жаль этого человека, жаль до боли, до содрогания эту судьбу. Сложись обстоятельства — личные, общественные — иначе, Егор мог бы стать, наверное, совершенно незаурядным человеком, прославиться добрыми делами. Сколько дано ему от рождения! Какой это гордый и сильный характер, какой крепкий человек! Даже не вылезая из лагерей, он все же сумел сохранить и душу и совесть, остался человеком. И так хочется «выиграть» Егора у жизни, у зрителей. Выиграть... Но как? Как сделать это, чтобы не нарушить правды характера, правды самой жизни?
Как огня боюсь чисто сюжетного спасения, когда автор, всей душой жалея своего героя, попавшего в беду, сострадательно торопится поскорее бросить ему некий спасательный круг. В этом плане сюжет «Калины красной» таит в себе определенную опасность, которая заключается в том, что сюжетная история опасность, которая заключается в том, что подталкивает меня к нравоучительности и прямолинейным назиданиям: «Не делайте так, как Егор. Не ходите по его дорожке — здесь опасно и можно поскользнуться!» Нужны ли такие инструкции зрителю? Ведь он и сам это все прекрасно поймет. Вот почему моей самой большой задачей в этом фильме является задача «разрушить», «преодолеть» сюжет, перевести разговор в иную, более сложную сферу. Рассказать не о злосчастной судьбе рецидивиста, рассказать о душе. О том, как неустроена она в жизни, как мается и ищет своего места.
Затеял я этот разговор о душе не вчера, не сегодня — давно — и не собираюсь пока слезать с этой темы.
В городе ли, в деревне одолевает нас тьма нерешенных проблем — проблемы механизации, проблемы мелиорации, проблемы интеграции и т. д. Важные проблемы? Конечно. Кто об этом спорит? И надо, безусловно, все эти актуальные проблемы решать. Нужны машины. Нужны удобрения. Нужны каналы для орошения и хорошие свинарники. Но вот что меня мучает страшно: успеваем ли мы, разрешая все эти сверхострые и сверхэкстраординарные проблемы, задумываться о самом главном — о человеке, о душе человеческой? Достаточно ли заботимся мы о ней?
Вот вышел Егор Прокудин из тюрьмы на волю. Устраивает дикий кутеж, швыряется деньгами направо и налево, бегает за каждой юбкой. Что это? Прожигание жизни? Разврат? Погоня за утехами и развлечениями измаявшегося в лагерном заключении мужика?
Да нет. Меньше всего это. Не женщин ищет Егор, не сладкой жизни и не забвения вовсе. А праздник для души. Ищет, не находит и мается. Душа его не на месте. Он тоскует и мечется, шарахается из одной крайности в другую, потому что сознает где-то, что живет неладно, что жизнь его не задалась.
Думаю, что с такой бедой — больной совестью — живут не только уголовники вроде моего героя. Многие так живут. Но далеко не все в этом себе признаются. Ведь, чтобы признаться, нужно иметь мужество, и мужество большое. Раз признался, что живешь неправильно, — значит, нужно что-то с этим делать, нужно ломать жизнь. А это трудно.
На эту тему о падении души человеческой можно сделать много других фильмов. С другими героями. Скажем, взять судьбу какого-нибудь благопристойнейшего на вид бухгалтера или ревизора. Он живет себе тихо-прилично, не пьет, не курит, работает нормально. Вроде все хорошо, а человек-то духовно давно погиб. Но мне такую судьбу нисколько не жаль. А Егор вызывает сочувствие, сострадание, потому что находит мужество признаться и себе и другим, что живет неправедной жизнью. И он не только признается в этом, но и предпринимает отчаянную попытку свою жизнь переломить, повернуть ее к лучшему.
Я не случайно взял ситуацию необычную, трудный, что называется, случай. Ведь речь в фильме идет не о каком-то зеленом молокососе, который по пьянке схлопотал однажды пятнадцать суток. Тут матерый рецидивист. Опытный, опасный. Тут лагерная психология, залезшая в человека весьма глубоко. И потому разговор о нем нужно вести сложный, со всей возможной наготой.
Опасный преступник, закоренелый рецидивист. И вдруг ломается! Даже идет работать в колхоз. Отчего, почему? С чего вдруг эта уже устоявшаяся жизнь, определившаяся судьба так резко меняются? Что могло растопить эту душу?
Встречное добро. Встречное движение человеческого сердца. Егор приехал к Любе в деревню. Эта женщина пробудила в нем что-то глубокое, забытое. Разбередила воспоминания о детстве, растревожила совесть, все то здоровое, что всегда было в нем и только на время оказалось завалено хламом блатной жизни.
Егор встретил счастливый характер. Счастливый — не значит удачливый. У Любы жизнь тоже идет наперекосяк: муж-пьяница, развод, одиночество. И не только в спасительной силе любви Егора и Любы тут дело. Любовь-то здесь тоже необычная, идущая через пеньки-колоды. А может, это и не любовь вовсе, а только ее предчувствие. Тут другое более важно. Встретив Любу, Егор встретил как бы самого себя. И к себе же потянулся. Тут разгадка всего. Встречное добро переворачивает всю жизнь.
Про это фильм. Здесь узел всех его проблем: как нам в нашей жизни со всеми ее скоростями, с могучими машинами, колоссальными открытиями, с решением всех наших суперпроблем отыскать тепло для души.
А еще мне здесь хотелось сказать об ответственности человека перед землей, которая его взрастила. За все, что происходит сейчас на земле, придется отвечать всем нам, ныне живущим. И за хорошее и за плохое. За ложь, за бессовестность, за паразитический образ жизни, за приспособленчество, за трусость и измену — за все придется платить. Платить сполна.
Еще и об этом «Калина красная».
Фомин В. Шукшин: Страсти по Егору // Экран 1973-1974. М.: Искусство. 1975.