<…> Обратимся к людям, введенным в границы экранного мира. На прозаической его территории проживает дочь Тася. М. Тереховой предложена роль женщины с нелегкой судьбой, которая не чужда порывов и увлечений, готова платить за них разочарованиями, пока не находит молодого робкого мужа, но и потом ее сердце томится чем-то несбыточным и желанным. Поэзия человеческой мечты слегка оттенена иронией — так, чтобы не нарушить реальность и конкретность персонажа. Характер, представленный в подробностях и деталях, несколько сдвинут к типу человека, для которого многое выглядит чудачеством, если не связано с быстрым и по возможности полным удовлетворением потребностей. Не надо думать, что речь идет о потребностях простой обывательщины, они, эти потребности, даже не лишены своеобразной духовности, естественно, особого толка.
Актриса, по-моему, великолепно обыграла эту двойную структуру образа, конкретного и типологического. Какой милый снисходительный тон найден ею в разговорах с дорогим и непрактичным «папкой»! Зрелостью веет от нее, совсем еще школьницы с угловатой фигуркой, по-женски точны молодящие ее прически, туалеты и порывистые движения в действительно зрелом возрасте. Отсюда, от наблюдений Терехова следует к обобщению, но это не есть обычная проза жизни, закономерная и неминуемая, это другая, когда человек лишается чувства удивления и неожиданности, когда в ответ на возглас Никодима, увидевшего плачущую внучку: «Боже мой, она плачет!», дочь кричит в слезах: «Перестань витать в облаках, все дети плачут!» Терехова очень убедительна здесь: оставшаяся одна с ребенком, страдающая от унижения, ее Тася даже на грани истерики верна себе, своей натуре: ведь и в самом деле, все дети плачут...
Габрилович, создавший не один женский образ, исполненный красоты и нестандартной положительности, на этот раз написал роль «усредненного» человека. <…>
Зак М. Вторая молодость или Поиск метафорического белка. // Искусство кино. №10. 1973