Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Вечный новичок
Интервью с Вадимом Абдрашитовым 2000 года

Алла Боссарт: 25 лет вы [с Александром Миндадзе] вместе. Ведь были наверняка и другие предложения? Почему именно и только Саша? 

Вадим Абдрашитов: Предложения были... Но у Миндадзе — живые люди в живом времени, понимаешь? Такую стереоскопию среды, времени и человека я ни у кого больше не встречал. И все 25 лет мы ставили перед собой абсолютно новые задачи. Каждую картину начинали с нуля. Это главное. 

Алла Боссарт: Но все-таки ваши фильмы несут на себе такой мощный отпечаток личности по имени Абдрашитов — Миндадзе... «Я тебе один умный вещь скажу»: ваша репутация в кино — абсолютная честность. Может, это и есть алгоритм? Шампур, на котором вы сидите четверть века... 

Вадим Абдрашитов:  Делать кино очень сложно — огромная затрата жизни. По-настоящему работать можно только при условии такого внутреннего движителя: невозможно не снять эту картину. Нам должно быть интересно. И больше ничего. А что касается цензуры... «Охота на лис» была, например, просто растоптана начальством. Герой мечется как медведь в клетке — это еще почему? Как у благополучного советского рабочего, живущего по канонам советской действительности, может быть не радостно, не спокойно на душе?! Я отказался вносить поправки и был отстранен от картины — практически уволен, когда картина была уже готова. Собрались начальники и стали «доводить картину до ума»... Руками этих людей было выброшено шесть эпизодов. Нам удалось вернуть пять. Шрам этих идиотических усекновений на картине заметен. Но это закаляло нас и воспитывало начальников. Мы относились к цензуре как к данности. Дважды два — четыре. Это факт и не повод выходить на трибуну. Государство дает деньги, государство будет в претензии. Это тоже факт. Но и они привыкали с нами считаться. 

Алла Боссарт: Такая «брестская крепость» в работе, когда стоишь до последнего и — никаких уступок, никогда, — это же крайне неудобно, куча неприятностей... 

Вадим Абдрашитов: Из очереди на квартиру выкидывали, били рублем... 

Алла Боссарт: Депрессии, «жизнь немила» — бывало? 

Вадим Абдрашитов:  Вот этого никогда. Если мы везли картину на приемку в Госкино, на студии накрывался стол. И если не принимали — стол все равно шел в дело. Ну, не сдали. Значит, будем брать измором... 

Алла Боссарт: Отрицательный результат — тоже результат? 

Вадим Абдрашитов:  Конечно. И потом, неожиданных-то ударов, в общем, не бывает. Всегда примерно знаешь, чего от них ожидать... Ну вот — конец 79-го года, завершаем съемки «Охоты на лис» и вовсю уже думаем о «Параде планет», уже готов сценарий «Сборы»... Последний съемочный день. Вернее, ночь. Отсняли в вокзальном ресторане Серпухова последние кадры, утром погрузились на электричку и покатили в Москву встречать Новый год. В электричке купили газеты, а там обращение Бабрака Кармаля с просьбой оказать братскую помощь афганскому народу. Началась афганская война. И я сказал: все, Саша, нам похерят «Парад планет» с его безумной игрой в войну, в жизнь и смерть... И мы поехали не домой, а сразу в Госкино, и там подтвердились все мои опасения. Ну что ж... Стали делать «Остановился поезд» — параллельно готовясь к «Параду планет». 

Алла Боссарт: А как это возможно: делать одно, а думать о другом? 

Вадим Абдрашитов:  Все возможно. На «Поезде» мы встретились и подружились с Олегом Борисовым. Поняли, что это наш актер — гениальный, способный жить и творить в параллельных мирах и думать о многих вещах сразу... Мозг вообще большой, там много всего умещается. 

Алла Боссарт: Без противоречий? 

Вадим Абдрашитов: Вот ты правильно сказала: «алгоритм». Способ мышления, позволяющий решать разные задачи, на разных языках, но...

Алла Боссарт: С общим вектором? 

Вадим Абдрашитов: Скорее в пространстве одной ниши. 

Алла Боссарт: А что это за ниша? Современная притча? Психологический памфлет? 

Вадим Абдрашитов: Любая частная история: отношения мужчины и женщины или столкновение на железной дороге — это рассказ о способе жизни. И если рассказывать эту историю правдиво, ты неизбежно говоришь о времени, за которым встает способ жизни страны... 

Алла Боссарт: В фильмах Абдрашитова — Миндадзе почти всегда борются два начала: иррациональное, условное — и едва ли не публицистическое. Кто из вас «фантаст», а кто — носитель социальной приземленности? 

Вадим Абдрашитов: Все это переплетается — и в кино, и в нас... Многое определяется актером. И материал, конечно, диктует свой язык. Мы очень долго искали материю «Парада планет»: степень условности, природу условности... Там очень много нелепого с точки зрения бытописательства. Люди находятся между двух миров: убиты, но живы. И совершают путешествие по своей памяти, жизни, совести... И все это про жизнь — реальную, нашу. 

Алла Боссарт: И наоборот? Сюжет, задуманный как «совковый» конфликт... 

Вадим Абдрашитов: «А давай-ка теперь про безобразия на железнодорожном транспорте»? Нет, конечно. Характер — вот повод и мотив. А Олег Борисов привнес сюда еще такой космос своей личности... 

Алла Боссарт: Ты сказал «наш актер». А что это такое — ваш актер? 

Вадим Абдрашитов: Наш актер — тот, с кем интересно работать. Мы закончили съемку «Остановился поезд», не сняв два эпизода. Вообще не снимали. Потому что имели дело с Борисовым и с Солоницыным. И все, что мы вложили в те два эпизода, эти актеры уже сделали в картине!

Алла Боссарт: Можно сейчас сделать картину «Остановился поезд»? 

Вадим Абдрашитов: Ну можно, наверное. Но совсем по-другому. Откровенность высказывания, прозрачность политики делают короче путь между замыслом и результатом... 

Алла Боссарт: Доступность темы, мне кажется, лишает творчество упругости. Нет сопротивления — и ты проваливаешься в какую-то пустоту. Поэтому мне меньше других твоих фильмов нравится «Время танцора»: в нем вдруг появилась аморфность. Раньше была сплошная мускулатура — фильмы состояли из мышц. А сейчас — видимо, потому, что время аморфное, — вы и сами вдруг будто провалились в какую-то пустоту. 

Вадим Абдрашитов: Бисмарк, что ли, сказал: искусство рождается в неволе, мужает в борьбе и гибнет при свободе. В этом есть правда. Но я бы не согласился, что «Время танцора» — аморфное кино. Это картина об аморфности. О полном релятивизме устоев человеческой жизни, о бездомности — поэтому такое ощущение она вызывает... 

Алла Боссарт: А сам ты — из какого дома? 

Вадим Абдрашитов: В каком-то смысле — тоже бездомный. Офицерский сын: «мой адрес — Советский Союз», родина в буквальном смысле. Мы жили везде. Мотались по всей стране. В Сибири, на Камчатке, на Сахалине, в Москве, в Ленинграде, в Казахстане... Только успевал из школы в школу. Вечный новичок. Кочевое детство. Помню, в степи жили, город — крупный железнодорожный узел. Только железная дорога — и больше ничего. Будто бы вся страна — на колесах. И так оно и было! Люди ездят с места на место, значит, встречаются, расстаются, меняют место жизни, а значит, и саму жизнь... Вот что интересно. Образ железной дороги — это перемена участи в буквальном смысле. 

Алла Боссарт: А ведь это и есть ваша тема... Такое детство дает очень объемную картину жизни. Теперешнее кино не кажется тебе худосочным оттого, что эти московские мальчики все придумали? 

Вадим Абдрашитов: Момент вторичности силен. Но и жизненный опыт — вещь относительная. Что такое режиссер в 25 лет? Он сформировался в новые времена. В зыбкое, неструктурированное время, которое и есть его опыт. Все можно, но они не знают, что именно... Что такое хорошо? Что плохо? Время нравственного релятивизма... 

Алла Боссарт: А следовательно, и художественного? Идеологи «братвы» искренне считают, что делают правильное кино, нужное народу. 

Вадим Абдрашитов: И по-своему они правы. Есть кинематограф, и есть киноискусство. Фильм «Титаник» не пахнет киноискусством. Но это безусловное достижение кинопроизводства. Идеальный продукт цивилизации, пригодный к потреблению в Африке, в Киргизии, в Москве, в Нью-Йорке, в Париже. Кинематограф занимается тем, с чего он начинал, и пусть он этим и занимается. Это балаган — и развивается как ярмарочный балаган, и очень мощно. 

Алла Боссарт: Проекция конфликта цивилизации и культуры? 

Вадим Абдрашитов: Да! И сейчас это противостояние ощущается особенно остро. Противоразвитие даже. Совершенно разные процессы — с полярными векторами. Цивилизация наращивает обороты чрезвычайно мощно. Особенно наглядно — на примере России. Подняли железный занавес — и мировая цивилизация хлынула сюда мощным потоком... 

Алла Боссарт: Который смыл культуру? 

Вадим Абдрашитов: Еще нет, но культура уже захлебывается. 

Алла Боссарт: Ты считаешь, что Россия отражает мировые процессы? 

Вадим Абдрашитов: Не отражает, но подвержена им. Она втягивается в русло планетарного развития. Нельзя существовать только своей «особливостью». Чтобы нас услышали, мы должны предъявлять продукты, в том числе продукты кинематографа, на уровне мировых стандартов: то есть понятные, сделанные на понятном языке. В Европе сейчас тот же самый процесс: усредненное, лишенное национального своеобразия кино. Но, например, во Франции народ вдруг пошел на французское, на свое кино. А не на американское. Очереди стоят на Елисейских полях. Это синусоида. Мы сейчас в нижней ее точке. Но я не думаю, что это падение в бездну. Мы переживаем то же, что и весь мир, — синфазно ему. Просто у нас эти процессы весьма рельефны. 

Алла Боссарт: Ты руководишь студией «Арк-фильм» на «Мосфильме». Рассматривая сценарии, которые вам приносят, вы сообразуетесь с личным вкусом? 

Вадим Абдрашитов: Ну нет, конечно. Мы не откажемся от проекта, который явно работает на кассу, но при этом грамотный, энергичный сценарий и профессиональный режиссер при нем... Не так часто это бывает. 

Алла Боссарт: Профессия уходит из кино? 

Вадим Абдрашитов: Во многом уходит. Средний советский фильм по профессии выше нынешнего. По всему: по драматургии, по актерской игре, по работе режиссера, по монтажу, по музыке, по операторским делам... 

Алла Боссарт: Но феномен в том, что те же самые режиссеры, которые в советское время снимали, как ты говоришь, профессиональное кино, сейчас снимают то, что с ним рифмуется... 

Вадим Абдрашитов: Они не научились снимать развлечение. Ведь это сложно — снять детектив, пальбу, мочиловку... Драматургическая рыхлость. Режиссерская вялость. А отсюда — дефицит профессии и во всех звеньях. 

Алла Боссарт: Так рынок запрашивает, что ли, непрофессиональную работу? Зритель хочет эту рыхлую туфту? 

Вадим Абдрашитов: Успех «Титаника» доказывает это. Что происходит с «Оскаром»? Вспомни, какие фильмы получали «Оскара» когда-то — и какие сейчас. Дайте нам простейшее. Жвачку. Не думать и не чувствовать. <...>

Боссарт А. Вечный новичок. // Новая газета. 2000, 18 декабря

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera