Кино и агитация: прибытие поезда
Прибытие этого поезда для многих жителей Советской России значило первую встречу с кинематографом. Как работали агитпоезда времен Гражданской, кто на них ездил и какие фильмы они показывали, рассказывает Виктория Сафронова.
На серых фотографиях и в черно-белых кадрах кинохроники — составы агитпоездов периода гражданской войны. На стенах вагонов можно различить изображения «красной» конницы (и даже угадать в них Петрова-Водкина), толстого царского генерала и не менее толстого буржуя, удивленные лица крестьян, фигуры рабочих, силуэты индустриальных пейзажей. Цвет придется дофантазировать, представить. Цвет и масштаб. Агитационные поезда и агитпароходы успешно действовали с осени 1918 года по осень 1921 года. Они были проектом высшего законодательного, распорядительного и контролирующего органа страны — Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов РСФСР (ВЦИК). Предшественником агитационно-инструкторских поездов и пароходов Всероссийского ЦИК был поезд члена наркомвоенмора Льва Троцкого, сформированный в начале августа 1918 года в Москве.
В августе 1918 года Военный Отдел издательства ВЦИК приступил к оборудованию первого «военно-подвижного фронтового литературного поезда». Поезд состоял из 7-9 классных и товарных вагонов, в которых были оборудованы: книжные склады, книжная лавка и вагон-кухня. Оформление первого поезда было выполнено на скорую руку. 14 сентября 1918 года агитпоезд имени В. И. Ленина отправился в сторону Казани, только что отнятой у чехословаков. Рейс первого агитпоезда длился около двух недель. Главным агитационным оружием была литература — листовки, брошюры, книги и ораторский пыл двух агитаторов. Среди литературы — произведения К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина, Г. Плеханова, К. Каутского, В. Либкнехта, биографии основоположников марксизма и их последователей, публикации о Советской власти. Митинги и другие устные выступления коллективов агитпоездов и пароходов должны были рассказать неграмотным или малограмотным жителям деревень и провинции, что такое Советская власть, за что борется Красная Армия, что дала Октябрьская революция малым народностям; а также поставить точки над i в таких темах, как «Гражданская война и хозяйственная разруха», «Фронт и международное положение РСФСР», «Советская Россия и мировая социалистическая революция». По всей видимости, кинопоказов во время этой первой поездки не было. Примерно в это же время Троцкий дает распоряжение Московскому железнодорожному Округу об оборудовании пяти литературно-инструкторских поездов.
Кроме поезда «Имени тов. Ленина», совершившего всего три рейса, были сформированы: агитпоезда «Октябрьская революция» (более 12 поездок), «Красный казак», «Советский Кавказ», «Красный Восток». Как минимум три агитационных рейса в период с 1919 по 1921 год осуществил пароход «Красная звезда»; также в этот период действовали агитпароходы «Михаил Калинин» и «Володарский», агитпоезда «Красный Север», «Красное знамя», «Памяти Я. М. Свердлова».
Агитпоезд и агитпароход — это подвижное, универсальное советское учреждение. «Учреждение» состояло из полит отдела, в структуру которого входили инструкторская часть (инструкторы всех Наркоматов и ЦК, а также агитационно-лекторская коллегия — агитаторы и лекторы), бюро жалоб, где можно было пожаловаться на местные органы власти и ее отдельных представителей, информационного отдела и отдела «РОСТА», который вел издательскую, редакторскую и информационную работу, печатал газеты, листовки, руководил работой поездной радиостанции. Также был кинематографический отдел, литературный склад и магазин, выставочный, счетно-контрольный и другие отделы.
Кинематографический отдел — одно из звеньев пропагандистской цепи, одно из средств агитации и политпросвет работы наряду с концертами, лекциями, выставками.
Агитпоезда и пароходы совершали систематические рейсы в прифронтовые районы, в места, освобождаемые от белогвардейских армий, а также в отдаленные области республики. Отправка и формирование каждого рейса была напрямую связана с последними событиями на фронтах и с насущными проблемами тыла. Так, рейс агитпоезда имени В. И. Ленина по маршруту Москва — Псков — Рига — Витебск — Вильно — Минск — Гомель — Харьков — Курск — Москва, продлившийся с 26 декабря по 18 марта 1919 года, был связан с необходимостью поднять настроение масс после ужасов немецкой оккупации и «помочь началу советского и партийного строительства в этом районе»[1]. Другая поездка того же поезда на Украину, начавшаяся 29 июня 1919 года и продлившаяся полтора месяца, была вызвана «необходимостью укрепить фронт и ряды Красной Армии, боровшейся тогда с полчищами Деникина»[2]. Следующий рейс в Сибирь сделан для укрепления важного продовольственного фронта в момент тяжелого продовольственного кризиса.
Сразу после победы Красной Армии на туркестанском фронте формируется поезд «Красный восток». Он отправляется из Москвы в конце января 1920 года, а вернется только в середине июля. Первого июля 1920 года, после поражения белогвардейцев на Северном Кавказе, из Москвы в трехмесячную поездку уходит агитпоезд «Советский Кавказ», который должен вести массовую агитацию среди кавказского населения, оказывая помощь местным советским и партийным органам. В апреле 1920 года, после победы Красной Армии над войсками Деникина, сформирован и отправлен на Дон и Кубань агитпоезд «Красный казак».
Как правило, рейсы возглавляют виднейшие деятели партии и народные комиссары А. В. Луначарский, Н. А. Семашко, Г. И. Петровский. С поездом «Октябрьская революция» ездит председатель ВЦИК М. И. Калинин, поэтому характер его работы имеет свою специфику. Продолжительность рейсов в среднем — три недели, а стоянки длятся не более 10–12 часов, тогда как другие поезда и пароходы тратят на стоянку не менее двух суток. По воспоминаниям оператора Александра Левицкого «к вагону Михаила Ивановича беспрерывно подходили штатские и военные, до поздней ночи в вагоне его был свет»[3].
Но чаще всего агитпоезда имели магнит попритягательнее — людей манила яркая роспись вагонов и кинематограф. Составы первых поездов расписывались футуристическими и символическими картинами, изображающими огромных чудовищ, пожирающих революцию. Но уже в 1920-м «футуризм был совершенно изгнан». Яркая роспись масляными красками на бортах пароходов и стенах вагонов по стилю напоминает печатный и рисованный плакат революционных лет с его наивной, понятной каждому символикой, использованием традиций лубка. Мускулистый рабочий во всю «вагонную величину» с мечом в одной руке и древком знамени в другой, и на этом же «полотне» на фоне огненного вихря текст: «Сгинет и поп и банкир. Смолкнут голодные стоны». В разные годы участие в оформлении агитпоездов принимали К. Петров-Водкин, К. Малевич, М. Шагал, А. Осмеркин, И. Нивинский и другие художники. Железнодорожный состав агитпоезда не должен затеряться среди других поездов. Яркий, красочный поезд в окружении специфической звуковой атмосферы (радио, музыка, использование гудка для музыкальных мелодий) не мог не привлекать внимания.
Столь несерьезный антураж для «передвижного ВЦИК» порой вызывал сомнения. В 1920 году в одной из анкет агитпоезда значился вопрос о необходимости росписи. Вот один из ответов на анкету: «Пестрота красок и яркая выпуклость революционных картин в высшей степени необходима, особенно для масс. Вызывает повышенный интерес со стороны даже самых апатичных и равнодушных. Даже недоброжелатели Советской власти сознаются, что большевики на агитацию мастера. Внешний вид поезда с его картинами о настоящем и прошлом неустанно заставляет поддерживать революционный дух в массах и безусловно приносит громадную пользу в смысле агитации»[4].
Не менее эффектно выглядел и агитпароход ВЦИК «Красная Звезда». Его первый большой рейс по Каме и Волге состоялся летом 1919 года. Представителем Наркомпроса в этом коллективе была Н. К. Крупская, а политическим комиссаром М. В. Молотов.
Товаро-пассажирский пароход «Красная звезда» был построен на бельгийском заводе в 1913 году по заказу русской фирмы «Самолет». Тогда он получил название «Царь Михаил Федорович», позднее в 1917 году был переименован в «Антон Чехов». За белым пароходом с большой надписью на борту «Литературно-инструкторский пароход ВЦИК “Красная звезда”» следовала прицепная, выкрашенная в красный цвет баржа с надстройкой.
В ней помещался театр-кинематограф на 800–900 мест, информационный отдел, выставочный зал (проводились выставки на темы: электричество в деревне, охрана младенчества и материнства), книжный магазин, бюро жалоб и прочее.
Вячеслав Карпинскийпублицист
Как только появлялся издали расписанный яркими цветами и картинами из рабочей и крестьянской жизни, украшенный красными флагами пароход «Красная Звезда», женщины и детишки бежали по всему берегу к нему навстречу. В очень многих уездных городах и рабочих поселках нам устраивали встречные манифестации, в которых принимало участие все население. С красными знаменами, со своими рабочими хорами, а местами и с оркестрами, выходили рабочие, работницы и красноармейцы, а в селах — крестьяне и крестьянки навстречу пароходу. На знаменах лозунги, специально приуроченные к встрече парохода «Красная Звезда», вроде таких: «Пусть ваша „Красная Звезда“ светит нам ярче, чем волхвам Вифлеемская».
С 27 декабря 1917 года по 12 декабря 1920 года агитпоезда
и пароход «Красная звезда» сделали 775 остановок в 96 губернских и в 189 уездных городах, в 468 селениях. На каждом агитпоезде был кинооператор, который фиксировал на пленку не только работу поезда, выступления комиссаров и политических руководителей, представителей высшего командования Красной Армии, но и окружающую жизнь. Оператор Эдуард Тиссэ во время поездки первой агитбригады в сентябре 1918 года снял (кроме прочего) оживленные улицы Казани, куда только несколько дней назад вступили красные, очередь красноармейцев к цирюльнику («стрижем-бреем»), «зияющие провалами окон разрушенные дома, вывороченные из мостовой булыжники; пулеметы и снаряды, брошенные на пристани отступавшими белогвардейцами»[5].
В конце сентября поезд имени Ленина возвращается в Москву, но Тиссэ остается на Восточном фронте. По мнению Виктора Листова, это было обычной практикой: «Оператор приезжает на фронт с агитпоездом, присоединяется к воинским частям, становится не только кинолетописцем, но и участником событий — ходит в разведку, высаживается с десантниками и т. д.»[6].
Для оператора-хроникера поездка с агитпоездом была возможностью не только оказаться в прифронтовой полосе, но и добыть дефицитную в столицах негативную пленку. По воспоминаниям оператора Александра Левицкого, в рейс с агитпоездом «Октябрьская революция» в марте 1920 года его отправили с двумя коробками пленки по сто двадцать метров каждая (это примерно 13 минут экранного времени). Естественно, при таком лимите приходилось рассчитывать каждый кадр, черновых дублей не было. И, конечно, все минуты предназначались для съемок выступлений и встреч с народом М. Калинина. Прибыв в Ростов,
где из открытых окон ресторана слышалась музыка, большинство магазинов были открыты, а лоточники торговали превосходным ростовским табаком, Левицкий направился в Ростовский киноотдел и, предъявив удостоверение ВЦИК, стал счастливым обладателем фабричной коробки пленки «Агфа» (600 метров).
В составе киногруппы рейса, о котором вспоминает Левицкий, состоял Дзига Вертов. Вертов больше двух лет заведовал киносекцией отдела агитационно-инструкторских пароходов и поездов ВЦИК. Из материалов, снятых разными операторами, он смонтировал несколько картин. Среди них «На бескровном военном фронте», «Поезд ВЦИК».
В 1920 году Вертов пишет сценарий полуигрового-полудокументального фильма, предназначенный к съемке во время поездки агитпоезда «Северный Кавказ». Игровая часть сценария — вариация на тему агитфильма периода гражданской войны.
В центре сюжета молодой режиссер Борис Огарев, который работает в Москве, ничего не зная о судьбе родных — отца, матери и брата, которых он видел последний раз до революции в родном Грозном. Огарев внимательно следит за продвижением Красной Армии к Кавказу. Своими переживаниями он делится с Надей Морозовой, которая служит продавщицей в агитационном поезде.
В Грозном, в тылу у белых, работает подпольная организация коммунистов, самый смелый агитатор которой — «Красный Миша» — Михаил Огарев, брат Бориса.
Красные подходят к Грозному, а в это время белые арестовывают и приговаривают к смертной казни Мишу и большую часть коммунистов. «Расстрел на скорую руку перед отступлением. Разбивают голову прикладами, закалывают кинжалами. Мишу офицер отводит в сторону, стреляет из револьвера ему в голову. Миша с легким криком падает на землю. Притворяется мертвым — пуля только оцарапала ему висок. Ночью он пробирается между труппами»[7]. Борис, прочитав сообщение о взятии Грозного, поступает на агитпоезд, следующий на Кавказ, заведующим киноотделением. В пути внимательное отношение Нади
к Борису пробуждает любовь. В Грозном братья встречаются.
Миша рассказывает об убийстве белогвардейцами отца и матери, об истории своего «воскрешения». Надя, как загипнотизированная, смотрит на Мишу. Митинг. Народ требует «воскресшего» комиссара на трибуну. «Поднимается по лестнице „Миша Красный“. За ним напряженная, устремленная к нему Надя. Борис стоит, опустив голову. ‹…› Много света. Много рук и радостных лиц. ‹…› Экзальтированная, устремленная к свету Надя». Финал фильма — апофеоз поэзии труда и движения — должен был быть в «вертовском» монтажно-документальном стиле.
Сценарий был написан в начале мая. Можно предположить, что сцена расстрела — отголосок мартовской поездки с Левицким на Украину. Из мемуаров Левицкого: «Пока паровоз набирал воду, мы с Вертовым вышли поразмять ноги. Шагая через груды шпал, битого камня и рельс, заметили в тупике товарный состав. Нас поразил сильный запах от вагонов. Приоткрыли одну из дверей — и в ужасе отпрянули. Пахнуло могильным холодом и зловонием. Судя по остаткам одежды, которая до некоторой степени сохранилась, там были трупы бойцов Красной Армии. На обнаженных телах видны были следы пулеметной очереди, некоторые были страшно обезображены сабельными ударами».
О своих поездках Вертов писал: «Изучаем нового зрителя».
Зрителей было много. Всего за время существования агитпоездов и пароходов с 1918-1921 год было организовано около 2000 киносеансов. Кинопоказы проводились либо в специальных киновагонах (кинобаржах при пароходах), либо под открытым небом. По воспоминаниям Тиссэ, в хорошую погоду демонстрация фильмов производилась прямо из вагона на передвижной экран. Также фильмы агитпоезда демонстрировались «в переноску» в городских кинотеатрах. В ближайшие от стоянки населенные пункты выезжал специально оборудованный автомобиль.
В одном из архивных документов Я. Буров описывает одну из таких поездок: «Заброшенный аул. Сюда въезжает походный волостной кинематограф с работающего на Кавказе поезда ВЦИК „Советский Кавказ“. Мигом разлетается по аулу весть о прибытии невиданного чуда, и на ноги поднимается весь аул. Не успели еще раскинуть экран и пустить в ход подвижную станцию, как уже выросла огромная толпа. Через минуту она жадно впивается глазами в экран». Кинопоказы пользовались огромным успехом. Многие из зрителей впервые видели кинематограф. Участник рейса агитпарохода «Красная звезда» вспоминал, как на одном из сеансов пожилые женщины крестились, а иногда и отплевывались.
Киносеансы обычно проводились вечером в завершение культурно-просветительской программы, например, после митинга и концерта. В отчете о результатах первой поездки агитпарохода «Красная звезда» сообщалось: «Кинематограф работал днем для школ, вечером под открытым небом для взрослой публики...». По сообщениям газет, киносеансы аграрного агитпоезда, курсировавшего по Пензенской губернии в 1921 году, проходили с 12 до часа ночи. О прибытии агитпоезда в населенный пункт заблаговременно сообщалось по телефону или телеграммой. В некоторых из них оговаривалось время сеанса: «ночью в двенадцать будет кинематограф на открытом воздухе...».
Как правило, до начала показа перед зрителями выступал лектор или играл граммофон с записью речей наркома просвещения А. В. Луначарского и А. М. Коллонтай. Во время продолжительных сеансов (до полутора часов), в антрактах зрители слушали доклады о текущем моменте или речи В. И. Ленина, записанные на пластинки. В октябре 1919 года на одном из заседаний ВЦИК М. Калинин докладывал о работе агитпоезда «Октябрьская революция»: «В поездке было проведено 75 киносеансов, зрителей всего
было 420 тысяч. Сеансы проводились непосредственно в вагоне,
где были большей частью дети, а взрослые собирались тут же, у вагона, под открытым небом. Зрителей на каждом сеансе было от 5 до 10 тысяч»[8]. Сейчас трудно себе представить атмосферу и технические подробности столь масштабного кинопоказа.
Какими были размеры экрана, музыкальное сопровождение, где и как располагались зрители? Молчали они, впервые увидев чудо кинематографа, или, как зрители городских кинотеатров конца
1900-х начала 1910-х, комментировали происходящее на экране вслух? Память Левицкого сохранила идиллическую картину одного из таких просмотров:
«Тишина, мерно трещит киноаппарат, и на белом экране, колыхаемом теплым ветерком, как символ новой жизни — Владимир Ильич Ленин. — Вот то батька Ленин! — слышно было, как мать говорила жавшимся к ней ребятишкам. — Глядайте, як живой!»[9]
В январе 1920 года Ленин дает несколько указаний относительно работы агитпоездов. Среди них: «Изготовить через кино-комитет производственные (показывающие разные отрасли производства) сельско-хозяйственные, промышленные, анти-религиозные и научные кино-ленты»; «Обратить внимание на необходимость в тщательном подборе кино-лент и учет действия каждой кино-ленты на население во время демонстрирования ее»[10].
Кинорепертуар агитпоездов можно разделить на четыре категории: игровые фильмы из старого, дореволюционного фонда (в основном экранизация классики и детские), научно-популярные фильмы, короткометражные картины советского производства (агитки), хроника. О демонстрации дореволюционных лент сведений
совсем мало, советские историки упоминали их вскользь,
например, «Сказку о рыбаке и рыбке» (1913, реж. А. Иванов-Гай), объемный мультипликационный фильм «Стрекоза и муравей»
(1913, В. Старевич), «Китайские тени», комедию «Похождения губернатора» (1917). О демонстрации научно-популярных фильмов известно гораздо больше. Значительная часть научных фильмов, демонстрировавшихся киноаудитории агитпоездов, была выпущена до революции на кинофабрике А. А. Ханжонкова. Это были короткометражные фильмы о сельском хозяйстве: «Как подготовить корм», «Как выводить сорта трав», «Работа рядовой сеялки „Эльворти“», «Сушка овощей»; фильмы общеобразовательного характера «Жизнь на дне моря», «Ледокол „Ермак“», «Занятия приморских жителей», «Пьянство и его последствия» (знаменитый фильм фабрики Ханжонкова, в котором роль алкоголика играл Иван Мозжухин).
Большим успехом у зрителей, по воспоминаниям очевидцев, пользовался документально-агитационный фильм «Вскрытие мощей Тихона Задонского» (1919). Сохранилось свидетельство об одном из показов этой картины: «... вот с парохода команда механиков и рабочих несет части кинематографа. Быстро устанавливается экран, налаживается на столбах полевая проволока кабеля, в походной будке устанавливается аппарат.
Еще момент — на экран брызнул яркий сноп света, и перед затаившими дыхание тысячами зрителей на экране четко вырисовывается надпись: «Вскрытие мощей Тихона Задонского».
Одна за другой мелькают картины разоблачения искусного обмана, которым попы веками туманили головы трудящихся... Сеанс окончен. С неохотой расходятся зрители... С парохода на берег полился яркий свет прожектора: то „Красная звезда“ провожает тихогорцев, освещая им путь по каменистому берегу»[11].
С помощью хроникальных фильмов-протоколов о вскрытии мощей православных святых Сергия Радонежского, Михаила Тверского, Тихона Задонского, верующим внушалась мысль: если тела святых истлели, значит нет ни святых, ни бога. Для пущей наглядности в фильме «Вскрытие мощей Тихона Задонского» был крупный план черепа, набитого ватой. Другая популярная картина в репертуаре агитпоездов — хроникальный фильм «Мозг Советской России».
Это четвертая часть фильма Дзиги Вертова «Годовщина революции», которая демонстрировалась как самостоятельный фильм и знакомила зрителя с видными деятелями РКП (б) и правительства.
В одном из отзывов Щекинского райкома партии говорилось: «В 4 часа 15 минут вечера начался сеанс кинематографа в присутствии 200 человек, преимущественно детей шахтеров.
Сеанс начался картиною „Мозг Советской России“. Радость детей была неописуема при виде на экране советских государственных учреждений, а затем тов. Ленина и других пролетарских вождей. Дети издавали крики восторга... К началу 2-й картины театр, вмещающий около 1000 чел., был полон. Кроме этой картины зрителям еще были показаны „Отец и сын“, „Репка“ и „Товарищ Абрам“». После демонстрирования картин агитаторы выступали с пояснениями. «Большинство из рабочих и крестьян, — говорилось далее в отзыве, — тем более из детей, живые картины видели в первый раз, и для них киносеанс представлял двойной интерес. Несмотря на то, что в театре было около 10 градусов холода, никто из театра... не думал выходить»[12]. Кроме этих двух картин посетители киносеансов агитпоездов смотрели хроникальные фильмы «Октябрьская революция в Москве», «Брест-Литовское перемирие», «Товарищ Калинин» и другие.
Первые годы советское кинопроизводство было сосредоточено на выпуске хроники и коротких агитационных картин на злобу дня (агиток), которые являлись иллюстрацией того или иного политического лозунга. Снятые на скорую руку, второстепенными режиссерами, такие картины почти не имели городского проката, где по-прежнему демонстрировались салонные драмы, многосерийные американские фильмы и «роскошные» драмы с участием Лины Кавальери. Агитки демонстрировались в рабочих клубах или на специально организованных бесплатных сеансах. Но наибольшее распространение они получили через киноустановки агитпоездов.
Эпилог
«Мерихлюндия»
Кинематограф на фронте. (Письмо с фронта)
«Небольшая полянка, — под открытым небом, — окруженная молодыми сосенками и ельником, служит „залом“ для сеансов нашего кинематографа. „Зал“ этот довольно вместителен: вокруг экрана в самых живописных позах собирается целый полк. Проектировали сделать барак, да еще до сих пор не удосужились... Некогда — за собраниями, да митингами. На свежем снежном насте, осыпанном зелеными ветками, наскоро сделано несколько деревянных скамеек. Это — почетные места, отведенные полковому комитету и начальству. Остальная публика разместилась на обрубках деревьев, на бревнах и досках, притащенных откуда— то с дороги. Под звуки полкового оркестра тянется бесконечная лента какой-то животрепещущей, довольно потрепанной драмы. Лента часто обрывается, мелькают пятна, летают целые снопы и сор, или туманным дождем вдруг покрывается часть картины: но — к этому привыкли, и аудитория снисходительно поругивает „мастера“, в наскоро сколоченной будке вертящего ручку аппарата. Темно... Слегка морозит... Угрюмо перешептываются о чем-то молоденькие сосенки, шуршат своим белым серебристым нарядом... И странным диссонансом кажется южная, итальянская ночь, под покровом которой на экране разыгрывается любовная драма.... Кто-то кого-то ревнует, убивает, затем стреляется сам...
Зрители вслух обмениваются впечатлениями, попросту определяют достоинства и недостатки артистов, в „захватывающих“ местах слышатся возгласы: — Ишь как она его: довольно, грит, надоел со своей любовью... Бой-баба... — Глядь, глядь, товарищ Сидоров, как он ее... Душит... Вот стерва-то... — Одно слово — буржуаз, чего там... Интерес к кинематографу не ослабевает и теперь, „при обстоятельствах последнего времени“, как деликатно теперь принято выражаться. Солдатская масса, оторванная от домашнего уюта, нуждается в развлечении, простая душа хочет отдохнуть от нервной, суетливой солдатской жизни. Ни военная служба, ни политические события последнего времени не смогли заполнить эту „пустоту душевную“, и картинки смотрятся с интересом. Но в том-то вся беда, что за „картины“ демонстрируются перед толпой, жаждущей пищи духовной.
Раньше, при старом режиме, демонстрировались или старые, сошедшие за ненадобностью, с тыловых экранов старые фильмы, или пыль глупого, „патриотического“ изделия — теперь, при
новых веяниях — все те же вариации „животрепещущих“ драм, — измызганная, „видовая“, грубоватый лубочный номер...
Здесь, в кошмарной обстановке фронтовой жизни, все эти
будуарные сцены и любовные трагикомедии только усиливают человеконенавистничество, будят зверские инстинкты... Поневоле зависть у полуголодного, истерзанного невеселой окопной жизнью, возбуждают эти сцены, где водится беспечная, сытая, флиртующая толпа, у которой вся жизнь проходит в любовной, насыщенной утонченным развратом, атмосфере... Поневоле растет дикая злоба к „буржую“, за которого считают каждого героя кинодрамы, одетого в сорочку и с шляпой на голове...»[13].
Примечания
- ^ Агитпарпоезда ВЦИК. Их история, аппарат, методы и формы работы. Сб. под ред. В. Карпинского. М.: Госкиноиздательство, 1920.
- ^ Там же.
- ^ Левицкий А. Рассказы о кинематографе. М.: Искусство, 1964.
- ^ Агитпарпоезда ВЦИК. Их история, аппарат, методы и формы работы. Сб. под ред. В. Карпинского. М.:Госкиноиздательство, 1920.
- ^ Листов В. Камера в пути // Искусство кино. 1968. № 10.
- ^ Там же.
- ^ Вертов Д. Из наследия. Т. 1. Драматургические опыты. М.: Эйзенштейн-центр, 2004.
- ^ Агитпарпоезда ВЦИК. Их история, аппарат, методы и формы работы. Сб. под ред. В. Карпинского. М.: Госкиноиздательство, 1920.
- ^ Левицкий А. Рассказы о кинематографе. М.: Искусство, 1964.
- ^ Агитпарпоезда ВЦИК. Их история, аппарат, методы и формы работы. Сб. под ред. В. Карпинского. М.: Госкиноиздательство, 1920.
- ^ Искусство кино. 1960. № 12.
- ^ Там же.
- ^ Кино-газета. 1918. № 4.