Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
«Я хотел, чтобы фильм строился на мне»
О комедийной маске Игоря Ильинского

В дореволюционном кино комедия считалась низким жанром — и не без оснований. Это становится понятно, если сравнивать художественный уровень и даже элементарную режиссерскую добросовестность комедий, поставленных «серьезными режиссерами», с их же драматическими фильмами.

<...>

Похожая ситуация наблюдалась и в раннем советском кино. С одной стороны, можно сказать, что комедия процветала — так как была едва ли не главенствующим киножанром первого послереволюционного пятилетия: комедийные агитки куда доходчивее, а, главное, дешевле драматических. С другой стороны, существовала непреодолимая пропасть между количеством комедий и их качеством. <...>

Приблизительно с 1924 года начинается новый этап: подражание западным комикам. (Впрочем, не столь уж новый — скорее, это возвращение к опыту раннего русского кино: просто за вычетом отошедшего в прошлое театрального фарса остается одна «комическая».) Самый показательный пример — Игорь Ильинский, причем не его маска, а техника игры. Грубое комикование, которое ставили актеру в вину критики, объяснялось вовсе не отсутствием таланта (легендарный Брюно в мейерхольдовском «Великодушном рогоносце» был сыгран еще за два года до прихода Ильинского в кино), а тщательным и, вероятно, довольно точным копированием импортных образцов — причем образцов не самой высокой марки (Бен Тюрпин, Монти Бенкс, все еще популярный Поксон — Джон Банни и др.). Штампы второстепенных артистов воспринимались как неизменный атрибут жанра, и воссоздание этих штампов было задачей не менее сложной, чем, скажем, реставрация приемов Старинного театра, столь распространенная на рубеже 1910-х—1920-х годов.

<...>

«Девушка с коробкой» (1927) Б.Барнета традиционно считается первой лирической комедией. <...>

«Девушка с коробкой». Реж. Борис Барнет. 1927

Но... За два года до «Девушки с коробкой» вышел «Закройщик из Торжка» Протазанова. Эксцентрическая комедия, поставленная, казалось бы, с агитационной целью пропаганды государственного займа. Фильм, чрезвычайно интересный с точки зрения эволюции маски Ильинского. «Мне хотелось, — вспоминал Ильинский много лет спустя,—и <...> я имел на это право уже в то время, чтобы сценарии, в которых я снимаюсь, не были бы случайны и чтобы я снимался не в „ансамблевых“ фильмах, а в таких, где фильм строился бы на мне, подобно тому, как строятся американские фильмы Чарли Чаплина, Бестер Китона, Гарольда Ллойда, Монти Бенкса и других. <...> Я считал, что на данном этапе лучше будет, если я буду сниматься в скромных фильмах, но построенных на главной комедийной роли, которую я и буду играть. Эти фильмы должны были создаваться по моему вкусу, сценарии и заказы на эти сценарии должны были согласовываться со мной. Я должен был быть участником и творцом такого фильма с самого начала его зарождения, а также участвовать и в его режиссуре»[1].

Желание актера отчасти осуществилось. Его даже называли «русским Чаплином». Но, в отличие от Чаплина, он не испытывал сочувствия к своему герою, изображая недалекого, самодовольного и распираемого жизненной энергией обывателя. Эта экранная маска была придумана Протазановым еще в 1924 для «Аэлиты» (удивительно, как в такой эклектичной и неуверенной работе режиссер сумел безошибочно «задать вектор» одновременно для четырех будущих звезд советского кино: Игоря Ильинского, Николая Баталова, Константина Эггерта и Юлии Солнцевой), и во всех своих работах в немом кино Ильинский варьировал этот образ — более или менее удачно.

«Закройщик...» является редким исключением. Это особенно заметно на фоне «Папиросницы от Моссельпрома» (1924) Ю.Желябужского, снятой всего годом раньше. И персонажи Ильинского в картинах, и сами картины, на первый взгляд, очень похожи. В неоднократно цитированной мною статье Б.Алперса они и ставятся в один ряд. В обоих фильмах «действуют в качестве положительных персонажей искатели жизненной удачи, маленькие люди, одержимые жаждой личного благополучия. С первых же своих шагов комедия в нашем кинематографе определилась как „мещанский“ фильм. Основным ее героем стал обыватель.

«Закройщик из Торжка». Реж. Яков Протазанов. 1925

Папиросница от Моссельпрома, закройщик из захудалого городка, девушка из модного магазина на Тверской [это камень в огород „Девушки с коробкой“. — П.Б.] после жестоких лет гражданской войны задвигались на экране, мечтая, подобно своим американским собратьям, сделать удачную карьеру, урвать у жизни свой кусочек счастья. Они и находили его благодаря спасительному случаю, становясь кинозвездой, выигрывая по займу крупную сумму денег или выискивая выгодного мужа. Преодолев ряд малосущественных затруднений, они в финале начинали сытую и праздную жизнь.

Так сложилась в советском кинематографе маска доброго малого, пройдохи, плута и лентяя, любителя пожить на чужой счет — маска, созданная Игорем Ильинским в ряде комедийных ролей. Причем этот образ не был сатирическим [курсив мой — П.Б.]»[2].

И, правда, образ не был сатирическим. В «Папироснице...» — он был уж слишком условен. Об этом писал еще Р. Юренев: «Ильинский играл самозабвенно, <...> но в полном противоречии со сценарным замыслом роли. Вместо тихого обывателя, „маленького человека“, помбуха, влюбленного в папиросницу, на экране скакал, гримасничал, вламывался в двери, падал и дрался некий условный персонаж». «Закройщика...» также не отнесешь к сатире — но по причине прямо противоположной: герой Ильинского был слишком живым и вызывал сочувствие. Справедливости ради скажем: не всегда. Но сцены с В.Марецкой сыграны даже в другом темпе. Здесь — в первый и последний раз — герой Ильинского сентиментален и даже застенчив.

<...>

Багров П. А.. Протазанов и становление высокой комедии в русском кино // Киноведческие записки. 2008. № 88. С. 216–223.

Примечания

  1. ^ Ильинский И. В. Сам о себе. М.: ВТО, 1961. С. 215.
  2. ^ Алперс Б. В. Цит. соч., С. 154.
Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera