Только после того, как побываешь на Дальнем Bостоке, становится ясно, как мало и плохо снимали его у нас и какие возможности таит для кинематографии этот прекрасный, богатейший край.

Дальний Восток заслуживает того, чтобы не только фильм «Аэроград», а десятки картин рассказали нам о его своеобразной и суровой красоте.

Особенно не повезло в кино Уссурийской тайге. Объясняется это тем, что и фактура тайги и освещение необычайно сложны для съемок.

Нам удалось проникнуть в таежную глубь, в такие места, где нога человеческая бывала очень редко.

Охотничьими и звериными тропами пробиралась экспедиция в поисках необходимой натуры. Часто проходили в день до 30 км с аппаратами и зеркалами на плечах.

Прежде чем начать съемки, нам приходилось вырубать целые лесные просеки, чтобы добиться необходимого освещения. Актеры выполняли не только свои прямые обязанности, но и превращать в лесорубов.

Несколько дней провели мы в тайге у костра, подкарауливая зарю, чтобы запечатлеть на пленке особенно эффектные кадры.

Работу нашу мы разделяли с оператором Гиндиным таким образом: он снимал Амур, проделав длительное и сложное путешествие по реке, а также провел воздушные съемки, совершив несколько полетов над Амуром. На мою долю выпала обязанность отснять все таежные сцены с актерами.

Жили мы в палатках и день наш складывался, примерно, так. Вставали в 6—7 часов утра, 10—16 километров шли к месту съемки. Часов в 10 начинали съемки. Работали весь день и заканчивали съемки к 7 вечера. В это время режиссер Довженко, ассистент Ю. Солнцева и я отправлялись обычно на поиск новых мест, необходимых для дальнейших съемок. По пути часто охотились.

В редкие свободные минуты удили рыбу. Свое «первобытное» существование украшали, как могли. Были там у нас и свои «деликатесы». Дикий виноград, который растет в изобилии, заменял нам лимоны, из него же делали мы морс

Многие участники экспедиции били змей длиной 1 ½ - 2 метра, снимали шкуры, высушивали их для галстуков, и все мечтали поразить сердца своих московских друзей этим экзотическим подарком. Накануне отъезда все эти шкурки съела наша собака Лиса, приставшая к нам с самого начала экспедиции.

Было у нас и еще одно увлечение. Приехали мы во время цветения легендарной травы Жень-Шень (корень жизни). В эту пору ее легче всего найти, но, несмотря на точнейшие инструкции проводника-тигрятника, наши товарищи приносили только корни дикой редьки, а Жень-Шень так и не нашли.

Тиссэ Э. В тайге с аппаратом // Кино. 1934. 10 декабря.