Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
<...> В самом названии спектакля — «Дорога» — заявлена многозначность, многослойность, полифоничность решения. «Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога!»... Дорожный сюжет. Путь Чичикова. И с другой стороны — дорога творчества Гоголя. «Дорогою, — говорил Гоголь, — у меня обыкновенно развивается и приходит на ум содержание; все сюжеты почти я обделывал в дороге». Дорога отечества... «Русь, куда же несешься ты? Дай ответ»... И как сложно не заблудиться на этой дороге, когда все несется — «мимо, мимо, мимо»... Но только дорога творчества, дорога исканий духа оказывается истиной. Все остальное летит под откос. На «кривой дороге» — вся помещичья, чиновничья Россия. И Гоголь не только смеется над ней: всегда живы его неутихающая боль и страдание: «Русь!.. бедно, разбросано и неприютно в тебе... Но какая же непостижимая тайная сила влечет к тебе?..»
Спектакль делится на четыре части. Первая — собственно «Дорога». «Здравствуй, мой добрый друг! — говорит Автор, обращаясь как бы к нам, сидящим в зрительном зале. — Теперь передо мною чужбина, вокруг меня чужбина, но в сердце моем Русь — одна только прекрасная Русь!»... Появляются на сцене помещики, чиновники, офицеры, начинается наше знакомство с персонажами, знакомство пока еще мимолетное, какое бывает только в дороге. Но, как в долгой дороге, постепенно проявляются типы, характеры, намерения, привычки. Судьбы персонажей пока еще не пересекаются, каждый живет своей жизнью, но вместе они уже начинают составлять одно целое. Суетная озабоченность Чичикова и высокая одухотворенность Автора...
Как, Чичиков и Автор — одно целое? По школе помню, что Чичиков отрицательный персонаж: мошенник, жулик, природный спекулянт. Но почему же так однозначно? Ведь сам Гоголь спрашивает: а нет ли в нас, во мне Чичикова? Нет, Чичиков не только объект сатиры, Гоголь не выбрасывает его из своей души, воспаленной болью за людей.
Наверное, можно было бы одному актеру сыграть в этой пьесе и Чичикова, и Гоголя. Но эта единая двойственность героев может быть и разделена, как, например, в «Дон Кихоте», где Дон Кихот — дух, Санчо Панса — тело. В спектакле Эфроса почти такое же разделение: Гоголь — дух, творчество, боль, страдание, вечная дорога от самого себя и к самому себе; Чичиков — плоть, корысть, дорога за наживой, бездуховность, стяжательство, приземленность. Но Чичиков — это плоть от плоти Гоголя, его творение, они и едут-то в одном экипаже. М. Козаков, играющий Автора, существует в многогранном измерении спектакля. Мне кажется, это его лучшая театральная работа. <...>
Демидова А. Особый мир // Неделя. 1980. 24-30 марта. №13.