Когда я смотрел фильм, я волновался, потому что все происходившее на экране было талантливо и по-настоящему художественно (за исключением отдельных мест, которые я не принимал во внимание, считая их досадными описками). На глазах рождалось большое произведение.
Однако после просмотра волнение улеглось, и вернуться мысленно к фильму заставило не чувство высокого потрясения виденным, а сменившее его чувство неудовлетворенности. Я попытаюсь разобраться в причинах этого.
Сценарий Ежова и Чухрая давал заявку на большой разговор, на глубокие жизненные обобщения. Был рассказ о человеке, который роздал другим неожиданно привалившее ему богатство (а богатством этим было то малое время, которое вдруг выкроила солдату война, чтобы он мог съездить домой и повидаться с матерью).
Щедрый человек добровольно роздал свое богатства другим людям, дал отломить от своего ломтя каждому, кто в этом нуждался. Но стал ли он в результате в наших глазах беднее? Нет, он оказался неизмеримо богаче, потому что у него осталось его неисчерпаемое сердце. Сквозь это сердце нам виделось другое, большое сердце народа. И частный случай становился уже не частным случаем, и то, что мы знали: этот человек не вернулся с войны, — падало на нас тяжелой болью и потерей. И тем самым сильнее звучало проклятие войне.
К сожалению, несмотря на то, что картина «Баллада о солдате» талантлива и интересна, большой разговор о современнике, начатый в сценарии, в ней все же не состоялся. И этот упрек я адресую фильму (именно фильму, а не режиссеру, почему — я скажу ниже).
Из сценария в картину не перешли некоторые важные, раскрывающие его большую тему эпизоды, а те, которые есть в нем, выглядят в значительной мере проходными рядом с эпизодами встречи и взаимоотношений Алеши с Шурой. В результате большой рассказ о щедром человеке где-то в пути заглох, растворился в талантливо и поэтично показанной лирической истории.
Могут возразить, что это не так, что ничего в фильме не потеряно и в доказательство перечислить эпизоды, «работающие» на главную большую тему. Но дело не в логическом подсчете, а в общем результате, в итоговом эмоционально-художественном впечатлении от фильма.
Вот в этом мой упрек фильму. Фильму, а не режиссеру, как я уже говорил. Потому что, как я знаю, режиссер сам испытывает чувство известной неудовлетворенности и, возможно, по тому же поводу. Являясь одним из авторов сценария, он не собирался изменять свой замысел произведения в процессе постановки. Что же помешало ему? Не есть ли это тот случай, когда в силу некоторых требований производства, соображений сроков, метража и т. д. нужно было от чего-то отказываться, что-то выбрасывать, что-то сокращая, осмысливать в иной драматургической связи?
Возможно, в этих требованиях и былевой высокий смысл, но приобретений в результате гораздо меньше, чем потерь. Потому что потери отдельных художественных элементов, разрушая часто общую ткань произведения, ведут к потерям более тяжелым — идейным.
Потери эти невозместимы для зрителя, и вряд ли их компенсируют те, скажем, двести метров, которые нужны кинопрокату, чтобы прокрутить плановое количество сеансов. В заключение о фильме. Сложная и дорогая всем нам тема войны далеко не исчерпана в нашем искусстве. По сути, сказано совсем еще мало и не всегда верно. Многое и глубокое должно быть еще сказано.
И в этом смысле я, несмотря на предъявленный мной серьезный счет, рад появлению фильма «Баллада о солдате». Рад не только эмоционально, но и принципиально. Потому, что хотя с моей точки зрения фильм не вылился в серьезный разговор, задуманный авторами, — это скорее фраза, предваряющая разговор, — радостно, что фраза эта собственная, что слова в ней по-своему новые, чистые, искренние.
Именно такие слова нужны, чтобы сложить будущий большой разговор, который еще обязано повести наше искусство о том святом для нас времени, о необычайном напряжении физических и духовных сил нашего народа. Глубокое осмысление всего этого особенно важно сейчас, в ответственный, полный высокого подъема и значения момент истории, который переживает наша страна.
Хуциев М. Тема еще не исчерпана // Искусство кино. 1960. № 1.