С Эрастом Павловичем я сначала познакомился заочно, посмотрев «Музыкальную историю». Я поразился тому, что увидел на экране жизнь. Не, так сказать, исполнение, не актерство, а — нечто живое, естественное. В свое время этим же меня покорил Петр Алейников в «Семеро смелых», мне он тоже казался неартистом. Удивительно, что тем же самым поразил и Гарин, актер гротескового плана. Он мне представлялся тогда — да и сейчас — абсолютно живым человеком на экране. В этом, видимо, заключается «парадокс Гарина»: он делал все ярко театрально, но оставался в то же время необычайно естественным. ‹…›
При внешней кажущейся простоте и наивности Эраст Павлович был мудрым человеком, обширнейше образованным. В большой комнате у Гариных целую стену занимала библиотека. Эраст Павлович никогда не затруднялся, вспоминая, где какая книга стоит, — он знал это совершенно точно. Во время разговора он протягивал руку, брал, даже как бы не глядя, книгу, почти сразу открывал ее на нужной странице. Гарин любил читать стихи, охотно читал Пушкина, Пастернака, Заболоцкого... Несколько раз, приходя к нему домой, я заставал его у патефона. Он поднимал палец, требуя молчания, ставил пластинку с начала и приглашал послушать. В первые послевоенные годы Эраст Павлович знакомил меня с музыкой, которая еще не была у нас широко известна. Так, благодаря Гарину я услышал тогда «Петрушку» Стравинского...
Эрасту Павловичу и Хесе Александровне было свойственно давать приют всем, кому в какой-то момент было не очень-то хорошо. В конце сороковых и начале пятидесятых годов я встречал в их доме Леонида Трауберга, Янину Жеймо с дочерью, Михаила Блеймана, Николая Эрдмана, Михаила Вольпина и других.
В разговоре Эраст Павлович никогда не притормаживал себя, высказывая даже крайнюю точку зрения. Он говорил ясно, четко формулируя мысль, независимо от того, сходилась она или расходилась с общепринятой. Так, он оказался прав, возражая против оценок конца сороковых годов, касавшихся творчества Ахматовой, Зощенко, Мандельштама.
Эраст Павлович был достаточно темпераментным человеком. Артист Геннадий Дудник (кстати, именно он совершенно точно «показывает» Гарина) как-то рассказывал, что однажды Гарин, на озвучивании не согласившись в чем-то с Хесей Александровной, закричал:
— К черту, Хеська! Позови Дудника — он все тебе прекрасно сделает вместо меня!
Про одного известного актера рассказывают, что его невозможно было снять со спины, даже если это и требовалось по роли. Долго репетировали, выстраивали кадр, артиста поворачивали спиной к камере, он произносил свою реплику — и все же на экране он оказывался лицом к камере. У него были тщательно разработанные для таких случаев приемы. Гарин был не таков. Он всегда помогал партнеру. Мне кажется, он прекрасно понимал, что каждый актер — как музыкант, играющий в оркестре...
Сегель Я. Пародокс Гарина / Записал Г. Цитриняк // Ученик чародея: Книга об Эрасте Гарине / Сост., подгот. текст., коммент. А. Ю. Хржановского. М.: Издательский дом «Искусство», 2004.