Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
Таймлайн
19122025
0 материалов

Угловата, неровна, дисгармонична

О картине «Визит вежливости»

Поделиться

‹…› В целом картина «Визит вежливости» угловата, неровна, дисгармонична. Но в этом-то обаяние какой-то юношеской непосредственности, сколь, казалось, ни неуместны эти слова в применении к маститому режиссеру. И все же именно вольным духом, свободой фантазии привлекают многие фильмы последних лет, определившие авангард режиссерских поисков. В этом смысле картина Райзмана никак не исключительна.

Касается это и той двупланности киноповествования, о которой часто говорится как о некой тенденции современного фильма. Стоит обратить внимание на характер этой двупланности. Затем, что ее часто бывает трудно обосновать логически и рационально. Она пленяет как раз своей причудливой косвенностью. Словно бы художник ощутил себя властелином всей истории человеческой, поставил своих героев в новый, гораздо более широкий, духовный контекст. И та самая «связь времен», которая долго оставалась умозрительной фразой (скажем, названием статьи о шекспировском спектакле), предчувствуется, пусть еще и не четко, но маня, где-то здесь, совсем рядом.

Мы и Запад — такова простейшая формулировка темы фильма «Визит вежливости». Мы и мировая культура — формулировка его творческого результата.

В качестве «советского человека a l’etranger» Райзман избрал моряка с ракетного крейсера, который ходит в дальние моря. Есть в искренней и достойной этой картине порой некоторая чрезмерная старательность в воссоздании чужого быта и обычаев. Она — в первой сцене приема-церемониала, где все так точно по протоколу, и так «по-итальянски» звучат приветствия «настоящих итальянцев». И в проездах по Неаполю, по шоссе, ведущему к Сорренто. Панорама — не хуже, чем у итальянцев, ночной клуб—самый модный, декорации Помпеи — знаменитый атриум, вилла патриция, — им в безупречности выполнения позавидует Голливуд!

Когда же глазами своего Андрея Глебова наблюдает сегодняшнюю Италию Юлий Райзман и когда его режиссерский взор следит за героем чуть со стороны, — возникает на экране живая правда, полная юмора, грусти, тонко схваченных подробностей. Как правдив, например, проход экскурсии моряков по древнему амфитеатру (растянулась меж скамьями цепочка белых фуражек), по помпейской улице в сопровождении девушки-гида, с хоровыми вопросами, с проспектиками и камерами в руках! И, конечно, этому застенчивому, с тонкой юношеской шеей, самоуглубленному капитан-лейтенанту не по себе в толчее чужой «ночной жизни», разве трудно его понять? Даже вполне публицистические и неоригинальные по тексту диалоги, вроде спора Глебова с патлатыми «новыми левыми» или увещеваний одинокой, опустошенной Лючии, что есть еще в мире любовь, товарищество и душевность, — даже во всем этом нет никакой высокомерной назидательности. Только сердечный интерес и наивная жажда ободрить, спасти, протянуть руку помощи, пусть и до того, как тебя о том попросили. Тонко чувствующий склад русской души режиссер открыл под конкретной историей, рассказанной с экрана, огромный духовный пласт: тот дар «всемирной отзывчивости», который вслед за Достоевским признан (как русскими, так и иностранными психологами) одним из коренных свойств национального характера. ‹…›

Посмотрев картину, убеждаешься еще раз: интуиция, замысел, стремление — все это хорошо, но есть еще у мастера дар, как бы не зависящий от него самого. Таков у Райзмана дар запечатлеть самую суть человеческую в лаконичном экранном портрете. Таков в райзмановской Помпее портрет префекта — В. Стржельчика. Развалившись на ложе в триклинии, счастливый, добродушный, почти что обаятельный в своем сытом самодовольстве, правитель откровенно делится с беднягой иностранцем своими мыслями. Даже философией цинизма нельзя было бы назвать эту радостную и тщеславную самоуверенность временщика-шкурника, душевного плебея. Как всегда, у Райзмана, живопись неповторимого индивидуального образа словно бы еще обведена жестким контуром типа. ‹…›

Зоркая Н. Фильмы и режиссеры. «Визит вежливости» // Проблемы современного кино. Сборник статей. М.: Искусство, 1976.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera